После катастрофы на Чернобыльской АЭС почва вокруг Припяти превратилась в уникальный, хоть и трагический, полигон для науки. Меня всегда поражало, как эта заражённая территория привлекла внимание исследователей, решивших изучить, что происходит с жизнью в условиях постоянного радиационного фона. Учёные со всего мира стремились понять, как растения и животные будут адаптироваться, расти и меняться в этой необычной среде. Это был грандиозный, хоть и вынужденный, эксперимент.
Теплицы и попытки восстановить землю
На территории лабораторного комплекса в специальных теплицах пытались выращивать сосны и засевать те самые печально известные участки «рыжего леса». Я читал, что здесь испытывали различные травосмеси и целые технологии, чтобы вернуть растительный покров на земли, прошедшие дезактивацию. Главной задачей было не просто озеленение, а решение очень практичной проблемы — предотвратить вторичное заражение из-за пыли, которая поднималась с очищенных, но всё ещё пустых площадей. Без корней растений почва просто разлеталась, разнося радионуклиды снова.
В самой лаборатории кипела другая работа: учёные искали способы получать относительно чистую сельхозпродукцию — пшеницу, кукурузу, овёс, кормовые травы — прямо в условиях загрязнения. Результаты их опытов потом легли в основу рекомендаций для всего сельского хозяйства на пострадавших территориях. Это была попытка не просто изучать, а найти практическое применение жизни в новом, опасном мире.
Внутри заброшенного коридора
Сейчас, заходя внутрь, видишь лишь тишину и запустение. Длинный тёмный коридор, по которому когда-то спешили исследователи, теперь ведёт в пустоту.
Лаборатория спроектирована как лабиринт: один большой центральный проход и множество маленьких комнат-отсеков по бокам. В одной из них мы наткнулись на массивный сейф, предназначенный, судя по всему, для хранения высокоактивных образцов. Его дверь давно распахнута. Возможно, его вскрыли уже после ухода, а может, сотрудники сами оставили его открытым, покидая здание навсегда в конце 90-х. Дозиметр показывает, что фон здесь в норме, но древнее правило «руками ничего не трогать» в таких местах работает на подсознательном уровне.
Интересный факт, который мне рассказывали: по воспоминаниям бывших работников, овощи и фрукты, выращенные в этих опытных теплицах, лишь ненамного превышали нормы по радионуклидам. А ещё здесь невероятно хорошо росли розы. Эти «атомные» цветы даже дарили женщинам, трудившимся в зоне отчуждения — такой своеобразный, горько-ироничный романтический жест посреди всеобщей катастрофы.
Следы ушедшей жизни
Время здесь будто застыло. В некоторых колбах до сих пор стоит какая-то лабораторная жидкость, не успевшая испариться за десятилетия.
Всё, что осталось после спешного закрытия: груды документов, лабораторная посуда, старая мебель. Каждый предмет — молчаливое свидетельство внезапно оборвавшейся работы.
В тёмных углах так называемого «Отдела рекультивации и радиологии» стоит мебель — то ли лабораторная, то ли обычная хозяйственная. Удивительно, но пыли здесь не так много, фон чистый.
В одном из помещений, вероятно, бывшем хозяйственном блоке для сотрудников, в углу теснятся маленькие шкафчики. В них — бутылки, посуда, таблички, какие-то металлические детали. Обыденные вещи, ставшие теперь артефактами.
Ещё одна комната, тёмная и небольшая. Посреди неё — стол, заваленный деталями от какого-то оборудования, кипами бумаг. И на этом фоне особенно символично выглядит старый противогаз, лежащий тут же, как немой символ той атомной беды, которая и породила всю эту научную деятельность.
Хранилище образцов
В последней комнате мы обнаружили склад. Именно здесь, на полках, хранились образцы растений, собранные в припятских теплицах для анализа. Сотни образцов, каждый — результат кропотливого труда. Сейчас они просто пылятся, а радиационный фон в этом хранилище, как ни странно, тоже в пределах нормы.
Кстати, если эта лаборатория кажется относительно спокойной, то на заброшенном заводе «Юпитер» в Припяти находится куда более опасное место. В его подземных убежищах располагалось предприятие «Спецатом», которое готовило и настраивало роботов для работ на крыше разрушенного четвёртого энергоблока — убирать смертельно радиоактивный графит и мусор. В той подземной лаборатории, куда удалось проникнуть исследователям, до сих пор хранятся пакеты с радиоактивной землёй, баночки с веществами и целые ящики с чрезвычайно опасным содержимым. Это уже совсем другой уровень наследия Чернобыля.