Этим летом мне довелось познакомиться с удивительной книгой «Ханидо и Халерха» юкагирского автора Семена Курилова. Хотя центральными персонажами там выступают юкагиры, многие детали повествования ярко иллюстрируют и быт чукчей. Один эпизод особенно запал мне в душу и заставил глубоко задуматься: как же на самом деле чукотские семьи пережили резкий переход от многовековой традиции многоженства к советской моногамии? Это ведь не просто смена формальностей — это ломка всего уклада, пересмотр семейных связей, которые складывались поколениями.
Традиции, которые не вписывались в новые рамки
Чукчи, как известно, исторически практиковали многоженство. Это не было строгой обязанностью, но многие мужчины имели нескольких жён — такая модель семьи была естественной частью их культуры. В Российской Империи к этому относились спокойно: православная церковь, конечно, не венчала многоженцев, но если люди не стремились к официальному церковному браку, то традиционный уклад никто не трогал. Правда, если чукчи-язычники решали принять крещение, возникали сложности с оформлением отношений — приходилось как-то определяться, кого из жён считать единственной. Но в целом жизнь шла своим чередом.
Жёсткий поворот советской эпохи
Всё изменилось с приходом советской власти. Государство развернуло активную борьбу с «пережитками прошлого», куда включили и многоженство. Уже в 1924 году появилось постановление, каравшее двоеженство и многоженство принудительными работами до года. Позже эти нормы закрепили в Уголовном кодексе. Представьте, каково было семьям, где мужчины имели двух или трёх жён: как выбирать, кого оставить официальной супругой, а кого записывать матерью-одиночкой? Как объяснить детям, почему одна женщина теперь «жена», а другие — нет? Это не бюрократическая процедура, а глубоко личная драма.
Как люди находили выход
К сожалению, конкретных свидетельств о чукчах мне найти не удалось, но похожие истории есть у башкир, которые тоже столкнулись с запретом многоженства. Они часто шли на хитрости: оформляли брак с одной женой, а остальные продолжали жить с семьёй как «сёстры» или «родственницы». Вероятно, чукчи поступали схожим образом. Если вдуматься, фактическое многоженство сохранялось ещё долго: мужчина, взявший несколько жён в 1920-е, мог прожить с ними до 1960-х или даже 1970-х. И вряд ли традиция исчезла мгновенно — люди, особенно в отдалённых стойбищах, могли тайно поддерживать старый уклад ещё годы. Переезд из яранги в дом с окнами — это одно, но эмоционально отказаться от жён и детей, с которыми делил жизнь, — совсем другое. Этот переход, без сомнения, был болезненным и сложным, о чём редко пишут в официальных хрониках.