Случайность

Александр Степанович поставил чайник на стол.

– Я тебе чай сделал. Зеленый, как ты любишь. Из той коробки цветастой. Выпей, пожалуйста.

Женя не отреагировала. Она сидела за столом, уронив голову на руки. Александр Степанович сжал зубы. Все вокруг замедлилось, и он вдруг увидел, как от чайника поднимается вверх едва заметная струйка пара.

– Так и будешь молчать?

Ответа не последовало.

– Женя, я же тебе все объяснил.

– Что ты мне объяснил? – прошептала она, почти не двигаясь. – О чем ты теперь собрался говорить?

– Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

Женя с явным усилием приподняла голову, и Александр Степанович наконец увидел ее лицо. Холод и злоба придавали ее красивым чертам тяжесть деревянной маски.

– Серьезно? Ты серьезно? – шепот стал громче и жестче.

– Да, серьезно. Если ты думаешь, что это было легко, то ошибаешься.

– Твою мать, – отчеканила Женя и закатила глаза.

– Не ругайся. Сколько уже раз тебе говорил?

– А мне плевать, что ты говоришь. Как и тебе – на всех. Хоть в этом у нас сходство есть.

Она выпрямила спину и уставилась в потолок. Потом резко приставила кулак к переносице, смазав уже давно потекшую тушь.

– Сколько еще времени? – на втором слове голос звонко треснул, и лишь каким-то чудом за ним не последовал всхлип.

– Они обещали, что все будет к восьми вечера. Еще минут двадцать, значит.

Женя взяла с дивана смартфон и в три движения повторила последний вызов. На несколько секунд в комнате восстановилась тишина. Раздались тихие гудки, и Александр Степанович вслушивался в них, затаив дыхание.

Безмолвие нарушил противный механический голос, казавшийся теперь до обидного живым. Абонент вне зоны действия сети.

– Ты уже ничего не сделаешь, – пробормотал Александр Степанович. – Смирись. Больно не будет, ведь мы все забудем…

– Я буду пробовать, пока время есть.

– Все произойдет плавно, они обещали. Он просто исчезнет из нашей жизни.

– А я хочу, чтобы из нашей жизни исчез ты.

Это был запрещенный прием, практически смертельный удар. Александр Степанович, ходивший из угла в угол, остановился, затем сделал шаг назад, поближе к занавеске. Где-то глубоко внутри ему захотелось заплакать, но это ощущение потерялось на уровне груди, так и не добравшись до лица.

– Через час мы уже забудем, – почти прошептал он. – Вновь начнется наша обычная, хорошая жизнь. Ты, я, мама, Алина… Живи, ходи на свидания хоть завтра…

– Да на хрен мне твои свидания?! – в бешенстве закричала Женя, вскакивая со стула. – Чтобы что? Чтобы я вновь встретила парня, а ты потом бросился переписывать реальность? Да?

– Этот был явно не для тебя, – сухо парировал Александр Степанович.

– А это не твое дело. Хватит! – Женю уже было не остановить. – Хватит играть в бога! Никто не давал тебе права корректировать мою жизнь. Она моя, понимаешь? Дай уже мне ее прожить! Слышишь? Слышишь?!

Она упала обратно на стул и зарыдала. Александр Степанович бросился к ней и попытался обнять, но она вырвалась и со всей силы толкнула его в плечо.

– Уйди от меня! – прозвучал уже совсем чужой, огрубевший и измученный голос.

– Вот оно что? Значит, так? – Александр Степанович с трудом справился со словами. Все во рту онемело и язык почти не поворачивался.

Женя не ответила. Она рыдала, закрыв лицо руками и упершись лбом в столешницу. Александр Степанович трижды обошел ее, пытаясь увидеть глаза. Наконец он застыл на месте, уже не сопротивляясь круговерти мыслей в голове. Маленький и беспомощный, он попросту не мог успокоить плачущую девушку. Все его хваленые принципы, все волевые усилия и даже действия вдребезги разбивались о стену ее молчания.

И тогда бессилие переросло в ярость. Он в бешенстве ударил кулаком по столу, и пятнистый чайник боязливо звякнул. Женя приложила ладони к губам.

– Молчи! Давай! Молчи! – взревел Александр Степанович. – Ненавидь меня, ведь я избавил тебя от этого неудачника! Тридцать лет, а он все еще с матерью. Ни работы нормальной, ни квартиры, ни планов на жизнь. Да о чем я вообще? Что он такое? Я в его возрасте уже дело открыл, шевелился как-то! А он живет припеваючи. Господи, да спасибо, что теперь открылось Агентство Корректировки! Спасибо! Иначе я никогда бы себе не простил, что потащил вас с мамой на ту проклятую шахматную конференцию. Да чтобы они сдохли все там. Сдохли!

– А что же ты так, – Женя с трудом выдавливала из себя слова. – Не думал, что из-за этой конференции… Я была счастлива?

– Ага! Счастлива. Познакомилась с уродом. Вот счастье! Да он и туфлей твоих не стоит. Ну правда. Как и все, что с ним связано. Он – пустое место, ты что, не понимаешь? И вся эта конференция, сама встреча с ним — это случайность. Одна большая случайность. И виноват в ней я... Да, я виноват. Я все исправлю, вернее, уже все исправил. Ты просто подожди. Еще пару минут. Они изменят историю, они сделают так, чтобы мы никогда не посетили то место…

Пот выступил у него на лбу. Александр Степанович грузно опустился на стул и подпер щеку рукой. Женя продолжала плакать.

– Пока еще не поздно, скажи мне кое-что.

Обратите внимание: Почему нужно всегда следить за температурой АКПП. Случайность уберегла от дорогого ремонта.

Тебе ведь плевать? Что он меня любит, что я с ним счастлива… Господи… Тебе плевать? Ну искренне, давай искренне. Тебе плевать? Плевать на меня, лишь бы быть правым?

– Это не так, – довольно твердо ответил Александр Степанович и убрал руку от головы. – Я тебя люблю, глупая. Иначе не стал бы лезть и менять реальность. Это решение… оно адски сложное. И пусть лучше мне будет плохо сейчас, чем ты потом с ним горя хлебнешь. Пять минут против вечности. А?

Женя не слушала его. Она медленно подняла телефон и начала набирать номер, попадая пальцами мимо сенсорных клавиш.

– Даже как-то жаль, что воспоминаний не останется, – продолжил Александр Степанович тихо. – А то ведь через пару лет еще бы поблагодарила.

Он начал понемногу приходить в себя. Последние слова прозвучали тихо и уверенно.

Женя опустила телефон и уставилась на него так, как искалеченная жертва смотрит на своего мучителя, вкладывая во взгляд последние клочки силы и ненависти.

– Да пошел ты, – между словами проскользнуло нечто змеиное, шипящее.

Александр Степанович шумно вдохнул воздух. Он уже не мог сдерживаться – слезы хлынули из глаз. Если раньше ему было больно оттого, что приемная дочь считает его зверем, то теперь он корил себя за утрату этого звания. Он больше не зверь, он нечто куда более мерзкое и мелкое. Ничтожество с претензией на силу. Но даже не этот факт раздражал его больше всего. Всему виной была вера. Вера, что он пытается сделать лучше.

Ему хотелось встать, схватить Женю за плечи, бешено трясти и кричать прямо в лицо.

– Да что же ты делаешь со своей жизнью? Почему ты не слышишь меня? Почему?!

***

И затем он открыл глаза.

Комната покоилась в утреннем свете. По персиковым обоям медленно плясали солнечные зайчики, а где-то за спиной из окна доносились веселые детские крики.

Женя сидела напротив него и мерила взглядом шахматную доску. Она сделала первый ход – передвинула к самому краю белого офицера. Ее детское без макияжа личико выглядело усталым – между глазами прорезалась миниатюрная морщинка.

– Поросенок, ты как? – ласково спросил Александр Степанович и приложил ладонь к ее лбу. – Температуры вроде нет. Как себя чувствуешь?

– Не очень, – ответила Женя. – Что-то мне заплохело резко. Как подменили прямо.

Александр Степанович приподнялся и поцеловал ее в лоб.

– Так, а ну иди полежи. Потом как-нибудь доиграем. Никуда офицер твой не денется.

Женя кивнула и пошла в свою комнату на втором этаже. Когда она прошла лестницу, в дверях послышался звон ключей и в дом вошла мама.

– Всем привет! – радостно воскликнула она в дверях. – Ну как вы тут без меня? Не умерли со скуки?

– Нормально, – ответил Александр Степанович. – Ждали вот, начали партию разыгрывать. А потом мартышка наша утомилась и пошла отдыхать.

Мама нахмурилась.

– И как? Сейчас все хорошо?

– Ну конечно хорошо. Пусть поспит, после обеда с ней поговорим.

Через два часа мама не выдержала и осторожно заглянула в комнату Жени. Она уже не спала и смотрела в косое потолочное окно.

– Привет, солнце! Чего это ты тут валяешься?

– Голова жутко болит, – тихо сказала Женя, положив мамину руку себе на макушку. – Но я уже выпила «Ибупрофен». Скоро пройдет. Такое чувство, будто я целую ночь пила или плакала. Не знаю, в чем дело.

– Ой, ну бывает. А я вот сейчас тебя поцелую, все пройдет.

Мама погладила ее по волосам и поцеловала в лоб.

– Как твоя командировка?

– Да все как обычно. Нудятина. А ты тут чем занималась?

– Ну, мы с Алиной на выставку сходили. Ту самую, где Камиль Коро и картины с ветром. Мне понравились. А так… Тухнем дома, ищем новый рецепт чизкейка вот уже третий день. И шахматы еще.

– Ничего, я вас расшевелю, – мама подмигнула ей и тоже посмотрела в потолочное окно, за которым проплывали фантастические баркасы облаков. – Только сперва давай выздоравливать. Ладно? Ты же знаешь, я так не люблю, когда ты болеешь.

После еще одного поцелуя она ушла, тихо затворив дверь.

Женя целый вечер практически не говорила. Даже вторая таблетка не помогла справиться с болью. Александр Степанович начал серьезно волноваться, а мама то и дело опускала глаза и медленно терла рукой лоб.

Успокаивало их лишь отсутствие температуры.

Жене полегчало лишь к вечеру воскресенья, но она все еще была бледна и молчалива. Разговорить ее удалось только за ужином.

– Простите меня, – голос Жени был таким тихим, что Александру Степановичу приходилось наклоняться поближе к ней и вслушиваться изо всех сил. – Я правда не знаю, что со мной. Хочется просто лечь, свернуться калачиком и плакать. Простите, правда.

С этими словами она ушла, оставив расстроенных родителей наедине.

В понедельник, когда у Жени вновь дико разболелась голова, все уже ушли на работу. Маме она не стала звонить – та прилетела бы за пять секунд, отменив все встречи и дела.

– Ладно, пройдусь до аптеки, – сказала Женя своему плюшевому медведю, который грустно рассматривал комнату со шкафа. – Надоело тут сидеть. А тебя, конечно, брать не буду. С медведями нельзя.

Она выпорхнула из подъезда – прямиком в легкий, залитый светом день. Улицы наконец-то освободились от потоков прохожих и вздохнули полной грудью. Даже старенькая аптека напротив дома выглядела теперь чем-то свежим и необычным.

Женя зашла внутрь, придерживая скрипучую дверь. Яркие солнечные лучи разрезали аптеку на ровные квадраты, в которых медленно кружилась пыль. Будто вокруг богом забытого лесного алтаря.

Женя загляделась на солнечный рисунок и оступилась на дощатом пороге. Сумка слетела с плеча, и во все стороны разлетелись монетки, записки и все содержимое.

– Господи, как это, наверное, смешно выглядело! – обиженно подумала Женя, приподнявшись и отсев в стороне от входа.

Старушки у кассы наперебой начали причитать и возмущаться нарушению тишины. Женя не обращала на них внимания. Она спешно собирала сумку и заглядывала под столик с тонометром, как вдруг кто-то подошел близко. Это был молодой человек – он стоял перед Женей и протягивал шахматную фигуру.

– Простите, вы, кажется, потеряли. Вон там к плинтусу закатилась.

Несколько секунд Женя смотрела с непониманием, пока наконец не признала пропажу. Темно-зеленый конь. Месяца два назад они всей семьей ездили к бабушке в Саратов. На каком-то придорожном рынке Александр Степанович нашел очень редкие шахматы темно-зеленого цвета. Он был вне себя от счастья, и в тот же вечер они с мамой и Женей разыграли пять больших партий. И только в последний день, перед самым отъездом, Женя заметила фигурку коня в складках кресла. Большая удача. Александр Степанович просто ненавидел, когда в наборе не хватало фигур.

Она сунула фигурку в сумку, так как доску убрали далеко в чемодан.

И теперь конь вновь сбежал из конюшни.

Женя взяла фигурку и улыбнулась – впервые за все эти дни.

Автор: Юрий Захаров

Источник: http://litclubbs.ru/writers/3209-sluchainost.html

Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.

#бюро #фантастика #ошибки #время #случайность #путешествие во времени