Недавно я разговорился об Иване Папанине — легендарном советском полярнике. В 1932-1933 годах он возглавлял станцию в Бухте Тихой на Земле Франца-Иосифа, затем два года руководил станцией на мысе Челюскин, а в 1937-1938 годах стал начальником первой в мире дрейфующей станции «Северный полюс». Это был человек-эпоха в исследовании Арктики.
Как и положено руководителю экспедиции тех лет, Папанин имел при себе личное оружие — маузер. В тридцатые годы это было обычной практикой для ответственных работников в экстремальных условиях. Для сравнения: начальство Вайгачской экспедиции ОГПУ, где заключенные добывали руду на арктическом острове, обеспечивали целым арсеналом.
Обсуждая Папанина, мы неизбежно вспомнили про этот маузер. И тут выяснилась занятная деталь: оказывается, существует целая история, описанная писателем Михаилом Веллером в одном из его рассказов. Что еще интереснее — в комментариях мне написали, что это «сальная байка», и якобы сам Веллер признавался, что все выдумал.
Сюжет веллеровского рассказа
Мне стало любопытно, о чем же эта история. Полный текст можно найти по ссылке, но для статьи он слишком объемный, поэтому я передам суть своими словами.
По версии Веллера, на дрейфующей станции Папанину было невероятно скучно. Научными наблюдениями он не занимался, пищу, как начальник, не готовил — его функция сводилась к руководству. Например, он проводил партийные собрания, где обсуждалась закрытая информация, поступавшая с «большой земли».
Эту секретную информацию получал радист Эрнст Кренкель. Но, согласно рассказу, Кренкель был беспартийным, поэтому на собрания его не допускали и попросту выгоняли на мороз.
«И вот Кренкель, проклиная все, рысил по снегу вокруг палатки», — пишет Веллер.
Однако этим его мучения не ограничивались. Папанин также проводил занятия по политинформации, куда Кренкеля, наоборот, обязывали ходить. Более того, как беспартийному и, следовательно, «политически менее зрелому», ему рекомендовалось проявлять повышенную активность и вести конспекты. Папанин эти конспекты проверял и, если записи казались ему слишком краткими или неразборчивыми, заставлял переписывать. Политинформации были ежедневными. На этом деятельность начальника, по Веллеру, и заканчивалась.
Источник раздражения и месть
Понятно, что Кренкель все это страшно раздражало. Но больше всего его выводил из себя маузер Папанина. От нечего делать начальник постоянно разбирал и чистил свое оружие. «Он наслаждался сердцем и отдыхал душой, овладевая своей десятизарядкой, и на лице его появлялось совершенное удовлетворение».
«Постепенно Папанин усложнял процесс чистки маузера, стремясь превзойти самого себя и добиться немыслимого мастерства. Он собирал его на время, в темноте, с завязанными глазами, на ощупь за спиной, и даже одной рукой. Кренкель, натура вообще миролюбивая, возненавидел этот маузер, как кот ненавидит прищепку на хвосте». И радист задумал мелкую месть. Но осуществил он ее лишь тогда, «...дрейф кончился, льдина раскололась, ледокол “Красин” снял отважных исследователей с залитого волнами обломка... и полярники потихоньку поехали в Ленинград».
Портить оружие он, конечно, не стал — не хотел попасть под трибунал. Вместо этого, отвлекая Папанина во время разборки маузера, Кренкель подбросил на стол крошечный шлифованный металлический уголок, взятый у слесарей на ледоколе, и быстренько ретировался. Последующие пять суток пути до Ленинграда Папанин пребывал в состоянии, близком к невменяемому, тщетно пытаясь понять, почему пистолет не собирается и откуда взялась лишняя деталь.
В конце концов, уже на берегу, Кренкель во всем признался. Папанин пришел в ярость и, по словам Веллера, с тех пор возненавидел радиста.
Правда или вымысел? Критика рассказа
Вот такая занимательная байка. Но удивительно в ней то, что история о реальных, знаменитых людях может оказаться чистейшим вымыслом.
Существует подробный критический разбор этого рассказа. Его основная мысль: факты, изложенные Веллером, не соответствуют действительности. Во-первых, Эрнст Кренкель не был беспартийным. Он был принят в сочувствующие ВКП(б) и прикреплен к партийно-комсомольской группе экспедиции, участвуя во всех собраниях.
Во-вторых, Папанин отнюдь не бездельничал. Он работал наравне со всеми, особенно по хозяйственной части, и полностью брал на себя обязанности повара. Об этом есть прямые записи в дневниках участников экспедиции.
Из дневника Кренкеля: «2 июля… К обеду Папанин сварил замечательный грибной суп. Прямо объядение. Мы все бисировали». «1 августа... Сегодня на 15 дней сдаю кухню Папанину». Подобные заметки есть и в дневнике другого участника, Евгения Фёдорова.
Сохранились и записи самого Папанина, подтверждающие его активную работу.
И наконец, эвакуация прошла не на ледоколе «Красин». Полярников с расколовшейся льдины подняли на борт ледоколов «Таймыр» и «Мурман», которые из-за тяжелых льдов не смогли подойти вплотную к лагерю. Позже в море они перешли на «Ермак».
И уж конечно, Папанин и Кренкель не стали врагами после экспедиции, сохранив нормальные, а позже и дружеские отношения.
Зачем выдумывать о реальных людях?
Подробную критику веллеровского рассказа можно почитать по ссылке. Мне она кажется вполне убедительной и обоснованной.
Но возникает другой вопрос: зачем писателю сочинять подобные истории о реальных, уважаемых людях? Почему не заменить их вымышленными персонажами или, как минимум, оставить антураж, но изменить фамилии? Это кажется странным и не совсем этичным. Будь герои той истории живы, такая «художественная история» могла бы быть расценена как настоящая клевета. А так — вроде бы просто занимательный литературный анекдот, пусть и основанный на неправде.