Меня часто удивляет, когда люди задаются вопросом, откуда у простых крестьян в дореволюционной России могли быть средства на дорогостоящие фотографии. В комментариях под историческими снимками эта тема всплывает с завидной регулярностью. Давайте разберемся, как всё было на самом деле.
Ответ, на самом деле, лежит на поверхности и довольно прост.
Крестьяне, которых мы видим на этнографических и репортажных снимках, не были заказчиками и не платили фотографам ни копейки. Более того, большинство из них, скорее всего, никогда в жизни не видели получившиеся кадры. Их роль была пассивной — они становились объектами съемки, а финансирование и инициатива исходили совершенно из других источников.
Бизнес на открытках
Одним из главных двигателей такой фотографии был коммерческий интерес. Фотографы снимали типы и быт крестьян, чтобы потом массово печатать и продавать открытки, которые пользовались огромной популярностью.
Яркий пример — судьба фотографа Якова Лейцингера, работавшего в Архангельске на рубеже XIX и XX веков. Начинал он с классического ателье, где за портреты платила городская знать. Однако в 1884 году он получил уникальную привилегию — исключительное право на съемку во всей губернии, что в те времена требовало особого разрешения.
В 1885 году губернатор Архангельской губернии А. П. Энгельгарт пригласил Лейцингера в масштабную экспедицию по отдаленным северным уездам.
Путь пролегал через весь Кольский полуостров, берега Печоры, Мезени, Пинеги и даже до Новой Земли. В этом путешествии фотограф скрупулезно документировал жизнь, промыслы и поселения коренных народов Севера: поморов, ненцев, саамов.
Часть этих работ позже вошла в иллюстрации к книге губернатора «Русский Север. Путевые записки».
Понятно, что ни один из его «моделей»-поморов не заплатил за съемку. Но Лейцингер всё равно на этом заработал: он выпустил серию открыток, которые разошлись огромными тиражами. Спрос был так велик, что даже зарубежные компании начали их переиздавать.
И Лейцингер был не одинок. Подобные открытки с видами народной жизни были чрезвычайно популярны не только в России, но и во всем мире, представляя собой целый пласт издательского бизнеса.
Наука и государственный заказ
Второй важной причиной были научные и государственные экспедиции. Крестьян и представителей разных народностей активно снимали по заданиям Этнографического музея, Императорской Академии наук, Русского географического общества и других учреждений.
Часто в своих материалах я обращаюсь к работам Михаила Круковского — этнографа и фотографа в одном лице. Он является автором ряда фундаментальных географических трудов, которые щедро иллюстрированы его же снимками.
Так, по поручению Российской Академии Наук, он отправился в экспедицию в Олонецкий край, где подробно документировал жизнь местных крестьян, рабочих и ремесленников. Итогом этой поездки стала книга «Олонецкий край. Путевые очерки», изданная в Санкт-Петербурге в 1904 году.
Хобби и личная страсть
Наконец, нельзя сбрасывать со счетов и личный энтузиазм. Для некоторых состоятельных и увлеченных людей фотография была тем же, чем для современных путешественников — дорогим, но захватывающим хобби, способом запечатлеть мир.
Величайшим примером здесь служит Сергей Прокудин-Горский. Он не просто снимал, а делал это в цвете, используя на заре XX века революционную технологию цветной фотографии. Его грандиозные экспедиции по империи проходили при активной поддержке и под покровительством самого императора Николая II.
Таким образом, крестьяне не нанимали фотографов и не несли никаких расходов. Всё это делалось за счет самих фотографов, государственных или научных грантов, либо же финансировалось из коммерческих соображений издателей. Простые люди становились бессознательными соавторами истории, а их образы, запечатленные на стекле и бумаге, стали бесценным наследием для нас, потомков.
