Ликвидация последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС в 1986 году потребовала мобилизации огромного количества техники. Среди всего этого металла особую, неоценимую роль сыграли вертолёты — настоящие рабочие лошадки того времени.
Крылатые помощники в зоне отчуждения
Основную тяжесть работ в небе над станцией несли на себе мощные винтокрылые машины: гигантские Ми-26, тяжёлые транспортные Ми-6 и ударные вертолёты Ми-24, получившие прозвище «Крокодил». Их судьба после выполнения миссии сложилась по-разному. Часть машин, насквозь пропитанных радиацией, отправили на специальный пункт захоронения радиоактивных отходов недалеко от села Буряковка в чернобыльской зоне. Другие экземпляры, которые удалось относительно отмыть, какое-то время стояли на площадке «Россоха», а позже их разрезали на металлолом. Ходили слухи и о нескольких Ми-26, которые ещё долго ржавели на окраине бывшего военного аэродрома под Тольятти.
Небо над реактором: работа в адских условиях
Чем же занимались эти экипажи? Их задачи были крайне опасны и разнообразны. Вертолёты проводили радиационную разведку, фотографировали и снимали на видео разрушенный блок. Но самой критической и страшной работой в первые дни были полёты прямо к пылающему кратеру реактора для сброса мешков с песком, свинцом и боросодержащими материалами.
Представьте эту картину: вертолёт набирает высоту, выходит на «боевой курс» и зависает над жерлом разрушенного энергоблока. Бортовые техники, пристёгнутые страховочными поясами к полу и бортам, буквально на глаз сбрасывали за борт грузы весом до центнера. После двух-трёх таких вылетов у пилотов начиналась неконтролируемая рвота. В горле першило, а во рту стоял стойкий привкус ржавого железа — так тело реагировало на чудовищную дозу облучения. И это было нормой. Экипажи совершали по 10, а иногда и все 15 вылетов в сутки! Всего в ликвидации участвовало около 32 вертолётов разных типов.
Была у них и другая важная миссия — распыление вокруг станции специальных полимерных составов. Эта липкая плёнка, оседая на землю, склеивала радиоактивную пыль, не давая ей подниматься в воздух и разноситься ветром. Позже засохшую плёнку с опасными частицами скатывали, как ковёр, и хоронили в могильниках.
Последний причал на Буряковке
Сегодня на полигоне захоронения в Буряковке покоятся останки многих из тех героических машин — в основном Ми-6 и Ми-24. Судя по всему, с них сначала сняли всё ценное: узлы и агрегаты, которые можно было дезактивировать и использовать как донорские запчасти для других вертолётов. А уже потом оставшиеся «скелеты» пошли под нож газовых резаков, превращаясь в груду металлолома.
Не совсем понятно, зачем было резать фюзеляжи на множество мелких частей. Возможно, так было проще извлекать какие-то конкретные детали или удобнее складировать.
Картина сегодня удручающая. Без преувеличения можно сказать, что обломки машин сброшены в кучу, как обычный хлам. Повсюду валяются железные трубки, обрывки обшивки, огрызки силовых элементов. Распиленные пополам, лишённые крыши и днища, фюзеляжи лежат в одной длинной и бесформенной груде.
Хотя машины, вероятно, и подвергались дезактивации, радиационный фон рядом с ними остаётся повышенным — около 6.20 мкЗв/ч.
Позади этой вертолётной братской могилы выстроился ряд грузовиков ЗиЛ, но их история — тема для отдельного рассказа.
Так и лежат они на Буряковке — распиленные, растерзанные и разграбленные. Никто не знает, сколько ещё десятилетий эти железные свидетельства катастрофы и человеческого мужества пролежат здесь, прежде чем их окончательно отправят в переплавку. Ведь на таких свалках резка металла — обычное дело.
В завершение предлагаю посмотреть видео, снятое непосредственно на полигоне Буряковка.
Материал подготовлен Максимом Майоровым специально для канала ComDig | Индустриальный туризм!
Дорогой читатель! Подписывайся на наш канал и следи за новыми историями.