Рыжий лес представляет собой уникальную и одновременно ужасающую природную лабораторию — это одно из самых радиоактивно загрязнённых мест на планете, открытых для изучения. Сюда съезжаются учёные со всего мира, чтобы совместно с украинскими коллегами исследовать долгосрочное влияние экстремальной радиации на живые организмы. Они наблюдают за мутациями растений, изменениями в поведении животных и тем, как природа пытается выжить в условиях, которые казались бы несовместимыми с жизнью.
Всё началось в апреле 1986 года. В первые дни после катастрофы на ЧАЭС ветер понёс радиоактивное облако именно в сторону этого лесного массива. Деревья, особенно хвойные, приняли на себя колоссальный удар радионуклидов. Доза была настолько чудовищной, что сосны и ели буквально «сгорели» — их хвоя быстро приобрела ржаво-рыжий, а местами и кроваво-красный оттенок, что и дало лесу его мрачное название. Даже сегодня, спустя десятилетия, это место остаётся одним из самых «грязных» в пределах Чернобыльской зоны отчуждения.
Мутация сосны в Рыжем лесу
Когда-то это был обычный, живописный хвойный лес. Теперь же он превратился в зону смертельной опасности. Нахождение здесь без специальной защиты дольше суток грозит необратимыми последствиями для здоровья из-за мощного ионизирующего излучения. Во время наших замеров радиационный гамма-фон колебался от 5 до 50 миллирентген в час, что превышает условную норму в 1600 раз и более.
Сталкеры идут через Рыжий лес
Сталкеры идут через Рыжий лес
Несмотря на смертоносный фон, лес не безмолвен. Животные — лисы, волки, кабаны — продолжают здесь жить, кормиться и размножаться. Они поглощают радионуклиды вместе с пищей и водой, сами становясь подвижными источниками излучения. Порой за пределами зоны находят скелеты таких животных, и дозиметр рядом с ними зашкаливает, напоминая о невидимой угрозе.
Зоны радиационного поражения
Учёные, изучая масштабы катастрофы, условно разделили территорию леса на четыре зоны по степени нанесённого ущерба:
1. Зона абсолютной гибели. Это эпицентр поражения. Здесь хвойные деревья, получив дозу в 8000–10000 рад, погибли полностью, а лиственные были серьёзно повреждены. Хвоя стала имбирно-рыжей, а затем лес практически «сгорел». В первые годы после аварии ликвидаторы в спешке хоронили наиболее заражённые стволы, срезая и закапывая их в огромных траншеях, которые до сих пор можно увидеть в лесу. Ирония судьбы в том, что сейчас на этом мёртвом грунте снова поднялся молодой лес. Деревья имеют обычный зелёный цвет — природа медленно, но неумолимо возвращает себе своё.