Наверное, каждый из нас слышал о трагедии на Чернобыльской АЭС. А многие, возможно, знакомы и с историей завода «Юпитер» в Припяти. Кто-то даже мог встретить это место в игре «Сталкер» — оно действительно окутано мистической аурой. До аварии здесь официально производили магнитофоны и кассеты, но за закрытыми дверями одного из цехов шла секретная работа: создавали оборудование для подводных лодок, внося вклад в оборонную промышленность.
После аварии
После катастрофы на атомной станции персонал завода эвакуировали, а помещения заняла организация «Спецатом». Именно здесь испытывали робототехнику, которую затем применяли на самых загрязнённых участках для ликвидации последствий аварии на ЧАЭС.
Как и у любого серьёзного предприятия, у «Юпитера» было своё убежище, рассчитанное на случай войны — оно должно было укрыть сотрудников и руководство. Специалисты «Спецатома» оборудовали в нём лабораторию.
В этом подземном убежище после аварии проводили эксперименты по восстановлению почвы. Лаборатория была заполнена разнообразными химическими реактивами, а также здесь хранились образцы грунта. В некоторых комнатах осталось около двух тонн земли, упакованной в целлофановые пакеты, — пробы были взяты в разных частях зоны отчуждения.
Легенда о радиоактивных ящиках
Ходят слухи, что в подвале завода стоят несколько ящиков, которые сильно «фонят» — якобы они наполнены песком и металлической стружкой. Я решил проверить эти истории на деле и спуститься в так называемый «подвал», хотя на самом деле это полноценное убежище.
Убежище оказалось затоплено водой примерно по колено. У наклонного входа я нашёл несколько, на первый взгляд, целых бахил от ОЗК, натянул их на ноги и отправился исследовать помещение.
При входе радиационный фон был в пределах нормы. Вокруг, на стеллажах, лежало множество целлофановых пакетов с грунтом — как выяснилось, они были разбросаны по всему убежищу.
Ещё одна комната была заставлена образцами, каждый мешочек был подписан.
Справа, под потолком, виднелась вентиляционная труба. В этой комнате фон начал резко повышаться — дозиметр трещал всё громче и громче.
Я двигался, ориентируясь на показания дозиметра. Когда я приблизился к углу комнаты, значения возросли. За одним из шкафов я обнаружил те самые ящики с песком и стружкой. Они «фонили» невероятно сильно. В верхних ящиках ещё можно было разглядеть песок и металл, а нижний был залит бетоном — что в нём находилось, теперь останется тайной.
По слухам, в нижнем ящике хранился фрагмент какой-то сборки, который изучали радиометристы.
Уровень радиации рядом достигал 230 мР/ч. Даже мои сапоги «фонили» — примерно на уровне рентгена. Задерживаться здесь надолго было нельзя. Я уже почувствовал, что мои бахилы дали течь: левая нога промокла насквозь, и, как назло, это произошло прямо у опасных ящиков!
Шкафы, которые раньше стояли в коридоре, были сброшены на пол — видимо, чтобы было удобнее ходить без бахил и не мочить ноги. Повсюду валялись целлофановые пакеты, плавали пляжные тапочки, лежали порванные костюмы ОЗК.
На входе в лабораторию я обнаружил самый настоящий графитовый блок от реактора РБМК-1000! Как он сюда попал и зачем — для меня это стало загадкой даже большей, чем ящики.
Некоторые комнаты напоминали старую советскую парикмахерскую: аэрозольные баллончики, столики с зеркалами, вешалки и поворотные полки.
Мне попался непонятный прибор, на дверях которого красовался знак радиации. Я замерил уровень внутри — не «фонит». Сверху стоял контейнер для переноски заражённых материалов.
Похоже, когда-то здесь было довольно уютно: вот кресло, у стены — матрас, где-то даже виднелись остатки кожаного дивана.
Дверь, ведущая в «лёгкие объекта» — вентиляционную камеру. Туда я уже не пошёл фотографировать: нога была полностью мокрая, и я спешил на выход.
Ближе к выходу на полу я встретил ящик-сейф. Видимо, в нём раньше хранили наиболее опасные заражённые материалы. Помимо того, что у каждой ячейки была своя дверца с замком, имелась и основная, которая закрывалась на отдельный ключ, полностью перекрывая доступ.
Перед самым выходом я заглянул в хранилище химических реактивов и кислот. Запах там стоял ещё тот — прямо мечта химика-любителя. Думаю, здесь вполне можно было найти редкие и интересные вещества, но это оценили бы только специалисты.
Выход и послевкусие
Мой левый бахил набрал уже прилично воды и от тяжести грязной вонючей жидкости начал сползать, поэтому я поспешил к выходу. Снял бахилы и повесил сушиться — ведь скоро сюда наверняка придёт такой же искатель приключений и полезет в «подвал» завода «Юпитер» на поиски «легендарного ящика». Я вышел на улицу и почувствовал, как на зубах хрустит песок — тот самый, из того ящика.
На этом пока всё!
Материал Максима Майорова специально для канала ComDig | Индустриальный туризм!
Дорогой читатель! Подписывайся на наш канал и следи за новостями.