Если вспомнить классическое определение из теории государства и права, то общественный договор — это действительно соглашение граждан о правилах и принципах управления, которое затем получает правовое оформление. По сути, это фундамент любого государства: мы добровольно отказываемся от части своих свобод и возможностей, а государство взамен берёт на себя обязанность нас защищать — в первую очередь друг от друга — и в какой-то мере обеспечивать нашу жизнь, естественно, на наши же средства.
Уникальный российский механизм
Однако в современной России этот концепт приобрёл совершенно уникальные, я бы даже сказал, парадоксальные черты. Он напоминает вечный двигатель: с точки зрения теории — невозможен, но на практике какая-то иллюзия работы поддерживается, «лампочка» как будто горит.
Исчезнувшая сторона договора
Первая особенность нашего «договора» в том, что из него практически испарилась одна из ключевых сторон — граждане. Любое соглашение предполагает взаимное волеизъявление. Но судя по регулярным историям, например, о массовых «ошибках» при сборе подписей за неугодных кандидатов, это волеизъявление стало строго односторонним. Это больше похоже не на договор, а на завещание, которое нам зачитывают постфактум.
Содержание как карта желаний
Вторая поразительная черта — содержание этого документа. Его можно сравнить с листом визуализации, тем самым ватманом, на который некоторые люди приклеивают картинки желанного будущего: дворцы, яхты, тропические пляжи, символы богатства. Нам предлагают смотреть на эту коллекцию образов, верить, что это наше общее будущее, и ждать, когда же оно материализуется. Со временем стало даже не важно, смотрим мы на этот «ватман» или нет. Главное — чтобы он висел на видном месте, создавая видимость наличия цели.
Итоговая картина: клинический случай?
Что же получается в сухом остатке? Складывается впечатление, что группа лиц, одержимая патологической жаждой обладания, к тому же страдает диссоциативным расстройством — они искренне верят в реальность нарисованной ими картины. На этой благодатной почве и была изобретена особая модель мироустройства, которую нам мягко, но настойчиво предлагают принять как данность. Когда вдумываешься в эту конструкцию, начинаешь видеть в ней не столько политическую технологию, сколько предмет для изучения клинической психиатрии.
Остаётся лишь, подобно героям одного известного мультфильма, продолжать «улыбаться и махать» в этой тщательно выстроенной реальности.