Когда речь заходит о целомудрии и стыдливости в деревенской жизни, стоит сразу отказаться от обобщений. Нравы и представления о морали сильно различались от региона к региону, создавая сложную и неоднозначную картину, которую нельзя описать одним словом.
Карельский парадокс: скромность и практичность
Возьмем, к примеру, Карелию. С внешней стороны все говорило о строгости нравов: женщины неизменно носили длинные юбки и платки, а любые добрачные связи, разумеется, сурово осуждались обществом.
Однако в повседневной жизни эта кажущаяся скромность часто уступала место суровой практичности. Если возникала необходимость — перейти реку вброд, постирать белье или искупаться, — женщины без лишних колебаний и ложного стыда могли задрать подол, обнажая ноги, и делали это совершенно спокойно, даже в присутствии мужчин.
Свидетельство из прошлого
Один яркий эпизод, записанный в Беломорской Карелии в начале XX века, хорошо иллюстрирует это отношение. Автор описывает, как семнадцатилетняя девушка по имени Палака провожала его через болотистую местность.
Дорога вдоль реки Ухты была топкой и грязной, и мостков не было. Подойдя к болотистой низине, Палака, не выказывая ни малейшего смущения, сняла свою праздничную обувь и красные чулки, обнажив белые бедра. Спокойно взглянув на своего спутника, она первой зашла в болото, перешла его и лишь на твердой земле снова надела обувь. Она вела себя настолько естественно и просто, что это действие не несло в себе ни тени непристойности, будучи продиктовано лишь здравым смыслом и необходимостью. (с) - Илмари Кианто, «На оленях в Карелию». 1910 год.
Обряды, где стыд отступал
Еще более показательными были ритуальные практики. Так, совершая обряды для привлечения «лемби» — особой женской привлекательности и удачи в замужестве, — девушки могли полностью отбросить условности.
— Чтобы «пустить лемби», существовал и другой способ — купание во ржи. Представьте теплую июньскую ночь, напоенную ароматом цветов. В поле, в росистой ржи, словно русалки, резвятся, прыгают и валяются совершенно обнаженные девушки... Куда девается их обычная застенчивость и стыдливость, заставляющая их порой краснеть до корней волос? Все забыто ради одной цели — «лемби-ностай» — пустить о себе хорошую молву... (с) - Лесков Н. «Доклад о поездке в Олонецкую губернию летом 1892 г.».
Таким образом, деревенская стыдливость была не абсолютным запретом, а скорее гибким понятием, имевшим свои четкие границы. Она отступала перед практической необходимостью в быту или перед сакральной важностью обряда. Раздеться «для дела» — будь то работа или древний ритуал — не считалось чем-то постыдным, а было естественной частью жизни, в которой целесообразность и традиция часто брали верх над условностями.