Предисловие: Наконец-то у меня появился доступ к интернету! Сейчас мы находимся в Панамском канале, и здесь есть Wi-Fi. Я на борту этого судна уже больше месяца, и всё это время вёл записи о самых интересных моментах нашей жизни и работы. Теперь, наконец, могу этим поделиться. Фотографий пока не будет — выложу их позже, когда будет возможность, или уже по возвращении домой. Итак, начинаю свой рассказ.
Первые впечатления
После ночи в гостинице в Гуаякиле мы сели в машину к агенту и отправились в Пуэрто Боливар, где должно было стоять наше судно. Дорога, вопреки моим ожиданиям, заняла не так уж много времени — примерно 3–4 часа. Погода стояла пасмурная, и, несмотря на близость к экватору, было довольно прохладно. Почти на всём протяжении пути по обе стороны дороги тянулись бесконечные банановые плантации. До сих пор не могу осознать масштабы: эти бананы ежедневно, круглый год, грузят на суда в нескольких эквадорских портах десятками тысяч тонн. Неужели они растут быстрее грибов?
Дороги Эквадора
Дороги здесь практически идеальные, хотя населённые пункты выглядят очень бедно. На трассе много интересных машин — например, старых грузовиков Ford, которых я раньше никогда не видел. Пару раз даже мелькали «Жигули» :) Ещё одна местная особенность: если ты кого-то обгоняешь, а навстречу едет машина, она обязательно включает фары. На крупном транспорте — грузовиках и автобусах — красуется местный «тюнинг»: машины разукрашены, облеплены наклейками, а главное — увешаны гирляндами светодиодов, так что кажется, будто по дороге едут переливающиеся всеми цветами новогодние ёлки.
Знакомство с судном
На первый взгляд судно показалось неплохим, в относительно хорошем состоянии, хотя оно было построено аж в 1992 году. Экипаж состоит из 19 человек: 11 русских и 8 филиппинцев, включая повара. Говорят, от его кулинарных «изысков» порой становится тоскливо. Филиппинцы здесь — рядовой состав, и за ними нужен постоянный присмотр, чтобы чего не натворили. Среди них лишь один матрос действительно ответственный и с руками из нужного места, всё схватывает на лету. Остальные — типичные «Равшаны и Джамшуты». А ещё один из них — гомосексуалист, что само по себе не проблема, но он ещё и опасен: легко впадает в ступор и отключает мозг. Был случай, когда он закрыл матроса в трюме. Тот орал и барабанил изнутри, это заметил боцман, начал кричать на виновника, а тот, испуганно выпучив глаза, трясущимися руками продолжал закручивать барашки. В итоге боцману пришлось его отодвинуть и выпустить бедолагу. Общаемся на английском, но из-за сильного акцента не всегда с первого раза понятно, что говорят филиппинцы, особенно по рации. Например, слышишь: «Бикарпуль! Бикарпуль!» А потом, когда уже поздно, выясняется, что это было «Be careful!»
Погружение в работу
Едва я заселился, не успел даже разложить вещи, как на меня обрушился такой поток информации, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Во-первых, абсолютно все бумаги на судне — мануалы, журналы и прочее — на английском. Даже блокнот для отчётов по грузовым операциям — и тот на английском. Бумаги... о, эти бумаги! Их тысячи, они лежат в сотнях папок, плюс огромное количество документов на компьютерах. Мозг просто разрывался на части: со всем этим объёмом нужно было ознакомиться и научиться работать в кратчайшие сроки. Постоянная беготня, суета, совсем нелегко. Плюс нужно было как можно быстрее разобраться со всем оборудованием на мостике, а его там — мама не горюй. В общем, свободного времени не было вообще. Абсолютно. Спать удавалось только с полуночи до шести утра. Но, как говорили, это продлится недолго, буквально неделю-две, потом начнётся океанский переход до Европы, можно будет спокойно стоять вахты, а в свободное время читать книги компании Seatrade — на случай проверки в Европе.
Немного о приятном
Мне досталась неплохая одноместная каюта. Внутри есть несколько шкафов и полок, удобная кровать, дополнительная койка для отдыха, стол, стул, умывальник и внутрисудовой телефон. Также выдали два белых офицерских комбинезона с символикой компании, каску и персональную рацию. В моём распоряжении офицерский душ со стиральной машиной и офицерская столовая. Во время швартовых операций моё место на мостике. Хотя матросам на палубе тоже не сильно напряжно — там установлены гидравлические лебёдки, не нужно таскать швартовые концы вручную.
На этом пока всё. Фоток нет, потому что просто некогда этим заниматься. Даже этот текст я пишу, потому что появилось два свободных часа — отпустили отдохнуть перед шестичасовой вахтой. Сразу после неё — отшвартовка и путь в Гуаякиль, а во время отшвартовки и пока на борту лоцман, моё место на мостике. Так что предстоит основательно вымотаться.
8 августа 2013 г. Пуэрто Боливар, Эквадор.
Работа в море
Я на судне уже почти три недели, и всё потихоньку начинает раскладываться по полочкам, становится понятным. Из Пуэрто Боливара мы направились в Гуаякиль (Эквадор), а оттуда — в Паиту (Перу). В этих портах мы загружались бананами и контейнерами. Затем взяли курс на Европу. Чтобы не делать огромный крюк вокруг Южной Америки, мы пошли через Панамский канал.
Панамский канал
Возле входа в канал находится якорная стоянка, где множество судов ждут своей очереди на проход. Но нам дали добро практически без ожидания: постояв на якоре всего три часа, мы приняли лоцмана. Он скомандовал «dead slow ahead» (самый малый вперёд), я перевёл ручку машинного телеграфа — она похожа на рычаг АКПП — в указанное положение, и телеграф отозвался громким сигналом. Стрелка тахометра поползла вверх, судно слегка задрожало, и мы медленно, но верно начали набирать скорость, двигаясь в сторону канала. Вход со стороны океана отмечен буями — десятки буёв, выстроенные в две линии, указывают единственный верный путь, выглядит грандиозно. Справа, за пальмами и дорогими виллами с роскошными яхтами, простирался огромный город небоскрёбов — Панама. Через десять минут открылось ещё одно не менее впечатляющее зрелище — строительство новых шлюзов, которые будут пропускать суда больших размеров. Но тут впереди из-за поворота показалась огромная стена, двигавшаяся навстречу. Это был автомобилевоз Green Cove. Поскольку канал неширокий, он прошёл от нас всего в 50 метрах — непривычно было наблюдать столь близкое расхождение прямо с мостика. А вот и буксиры — значит, подходим к шлюзам. Едва мы приблизились, как нас привязали к резвым «Мулам» — локомотивам. Дальше всё зависело только от них. Четыре «Мула» держали нас с разных сторон, разгоняли и останавливали в нужных местах, терпеливо ожидая, пока шлюз наполнится водой. Поскольку наше судно не очень широкое, проблем с заходом не было, а по длине вышло так, что за нами поместилось ещё одно небольшое судно. Правда, мы оказались быстрее, и пока шли от тихоокеанских до атлантических шлюзов через канал и озеро Гатун, оно безнадёжно отстало, но нам пришлось его ждать :(
Атлантический океан
Проходя мимо Бермудских островов, мы попали под влияние местной погоды: то светило солнце и стояла невыносимая жара, то налетала огромная туча с ливнем, сквозь которую ничего не было видно, то всё небо усыпали облака разных форм, оттенков и размеров, и сияла радуга. В общем, интересно. Но потом всё это прошло, установилась ясная жаркая погода почти без ветра. Вода была гладкой, почти без волн, как в озере. Я себе Атлантику представлял иначе. Однако через несколько дней атмосферное давление упало, поднялся ветер, и нас начало валять с борта на борт. В общем, весело, но не тогда, когда нужно что-то делать. Например, пытаешься поставить точку на карте — берёшь линейку, а её тут же сносит, и карандаш улетает. Или можно случайно поставить точку не туда, куда нужно. Но ничего, привыкли. Правда, в душ было страшно ходить — с такой качкой можно было легко убиться. И вот мы пришли в Дувр (Великобритания). При заходе в порт открывается отличный вид: белые отвесные скалы огромной высоты, а наверху — зелёные холмы. На одном из холмов стоит крепость, сейчас превращённая в музей. Жаль, что у нас была короткая стоянка — меньше суток. Так и не удалось сойти на берег. Но мы сейчас на линии, так что ещё вернёмся, и не раз. Паромы — они большие, и их много. Паромное сообщение с материком очень оживлённое: примерно каждые 10–15 минут приходит или отходит очередной огромный паром. Еле нашли интервал, чтобы проскочить в порт и встать к причалу. Прошёл день, грузовые операции завершены, пора отчаливать и идти в следующий порт — Гамбург, Германия. Переход занял меньше суток, и вот мы уже подходим. Гамбург находится на реке Эльба, в нескольких часах хода от моря. Пока шли, по обе стороны открывался приятный европейский пейзаж: аккуратные домики с мягким освещением, парки, беговые дорожки — всё выглядело очень гармонично и уютно. На берегу был пляж с каяками, и даже прохладным вечером там отдыхали люди в куртках, человек 30–50. Оставалось только смотреть и вздыхать. Чуть позже показался завод, с первого взгляда неприметный, хоть и не маленький. А когда подошли ближе, я увидел на стене логотип и надпись Airbus. Как сказал лоцман, это один из главных заводов Airbus в мире. Да, здание застеклено, и со стороны реки было хорошо видно самолёты внутри — точнее, в процессе сборки. У некоторых корпус ещё жёлто-зелёного цвета, у других уже нанесена раскраска. В Гамбурге мы стояли так же, как и в Дувре, — всего день, и тоже не удалось погулять, печально. Выгрузили часть бананов, разгрузили контейнеры, погрузили новые и отправились в путь. Идём в Роттердам, Нидерланды (Голландия). Переход — снова меньше суток.
Роттердам
В этом городе случилось то, чего я так долго ждал: наконец-то удалось сойти на берег! Город относительно чистый, хотя периодически попадается мусор, но совсем немного. Много парков, вообще много зелени. Очень много велосипедов — они везде, припаркованы почти у каждого дома, у некоторых домов даже есть специальные маленькие гаражи для велосипедов. Вдоль всех дорог — велосипедные дорожки с разделительной полосой и даже собственными светофорами. Из водного транспорта есть водное такси и водный автобус. Что касается живности — я не видел ни одной кошки, зато по городским улицам бегали зайцы :) На первых этажах домов отсутствуют решётки, выглядит непривычно и наводит на грустные мысли. Решили поменять немного денег и, чтобы найти обменник, обратились за помощью к местным. Сидели двое лет шестидесяти. Пока один объяснял дорогу, второй, со смуглым лицом, изъеденным морщинами, достал из кармана какие-то прибамбасы и начал их раскладывать: специальная коробочка была наполовину заполнена марихуаной, он насыпал её на уже подготовленную бумажку и ловко завернул косячок размером чуть меньше обычной сигареты, улыбнулся ртом, в котором количество зубов можно было пересчитать по пальцам, и закурил. Да, мы там несколько раз видели магазины, которые нельзя встретить практически больше нигде в мире. Пора возвращаться на судно. Прыгнули в водный автобус и понеслись в сторону нашего причала — Waalhaven. А на судне полным ходом шла погрузка. В одних трюмах уже стояли машины и экскаваторы, в другие грузили ящики с напитками и картошку. На крышки трюмов поставили ещё пару экскаваторов и грузовиков, а также какие-то металлические конструкции. А на верхнюю палубу погрузили контейнеры — 60 штук. Почти всё это добро мы повезём в Парамарибо, Суринам. В Роттердаме мы простояли почти три дня, и вот погрузка завершена. По причалу в нашу сторону шёл человек в спасательном жилете и с чемоданом — лоцман. Я проводил его на мостик, включил ходовые огни, поставил в автоматической идентификационной системе (АИС) статус «Under way using engine» и вбил следующий порт назначения, поднял флаг «Hotel» (обозначающий присутствие лоцмана на борту), согласовал АИС и радары с гирокомпасом... и мы поехали. Впереди — 10-дневный переход через Атлантику из Роттердама в Парамарибо.
31 августа 2013 г. Английский канал.
Один вечер в океане
Подъезжая к морю на машине или подходя пешком, всегда замечаешь знакомый аромат, и в голове возникает обычная мысль, которую иногда произносишь вслух: «Пахнет морем». А как пахнет море там, далеко-далеко, где не видно берегов, где под тобой глубина в несколько километров? Или океан, где вокруг даже других судов не видно? Да никак оно не пахнет. Там просто очень чистый воздух, очень легко дышится, но нет никаких запахов. Вернее, запахи есть, но они появляются на судне: то покрасят что-то, и стоит резкий дух ацетоновой краски, то повар на камбузе готовит какую-нибудь вкуснятину, и дразнящие ароматы ползут по коридорам. А морем не пахнет. Как так? Нет, я не принюхался и не привык — его на самом деле нет. Он появляется, когда мы подходим к берегу. На самом деле пахнет не морем, а водорослями, выброшенными на берег, и ещё чем-то вместе с ними. А звуки? В городе слышна суета, машины, люди и прочие шумы, в лесу — пение птиц и шелест листьев, а в море? Особенно когда штиль и вода спокойная? В море слышна работа главного двигателя. Негромко, в каюте лишь низкий гул, который практически не замечаешь. Зато если спуститься в машинное отделение — вот там его прекрасно слышно: и гул, и свист турбины, и прочие шумы, которые в сумме напоминают запуск космической ракеты, к соплам которой тебя привязали ухом, чтобы лучше слышно было. Разговаривать в машинном отделении почти невозможно — с трудом разбираешь слова, когда собеседник изо всех сил орёт прямо в ухо. Поэтому там все носят шумозащитные наушники и не разговаривают :) Ладно, вернёмся на верхнюю палубу. А там стоят рефконтейнеры, в них — рефрижераторные установки для охлаждения содержимого, и эти установки постоянно жужжат своими вентиляторами.
Обратите внимание: Сколько мы потратили на наше двухнедельное путешествие в Паттайю. Делюсь бюджетом поездки.
Жужжат они громко, разговаривать можно, а вот рацию можно и не услышать. Но можно пройти на бак (носовая часть судна) — там ничего этого практически не слышно, только шум ветра и шелест воды, которую рассекает нос судна. Ещё говорят: хочешь узнать, где берег — ищи облака. Ерунда это. Атлантический океан, сотни, даже тысячи миль до берегов, и... всё небо в облаках. Но не сплошная серая масса, а такое разнообразие, такое буйство красок, что диву даёшься. Вечером пришёл на вахту, время без пятнадцати восемь, а на небе такое... будто у Создателя разыгралась муза, и он еле смог остановиться. Эту красоту сложно представить и невозможно передать словами. Горело всё небо всеми цветами, солнце медленно приближалось к горизонту, унося с собой очередной день и уступая место тёплой ночи. (Да, здесь днём жарко, а ночью хорошо. Посередине Атлантики вода ярко-синего цвета, её температура +28 градусов, глубина около 3–5 километров.) Слева недалеко от нас появилось какое-то движение — это стая дельфинов, весело выпрыгивая из воды, спешила куда-то по своим важным дельфиньим делам. Смотрю, на радаре впереди появилась точка, милях в пяти. Ну, думаю, наверное, помеха. Визуально ничего не видно. Смотрю на второй радар — там тоже есть засвет. Так-так, уже интересно. Беру бинокль и... ничего не вижу. На обоих радарах точка приближается, причём сигнал уже чёткий, явно не мусор засветился. Даже буй светился бы на радаре не так ярко. Проходит какое-то время, радары показывают объект в трёх милях от нас, движется со скоростью 3 узла. Опять смотрю в бинокль — и ничего. Дельфины тоже были недалеко, но их радар не видел, так как они слишком мелкие объекты. А тут вот оно, светится и никуда не девается. Кратчайшая дистанция была около двух миль, я так ничего и не увидел. Иногда радар бьёт по облакам, но это выглядит абсолютно по-другому. Так что, что это было, я не знаю. Вахта прошла спокойно, вокруг никого и ничего, глубина большая, бояться нечего. Вот уже без десяти двенадцать, на мостике скрипнула дверь, и с хмурым лицом зашёл принимать вахту третий помощник. Не выспался, видимо. А ещё сегодня на его вахте переводятся часы на час назад, значит, стоять ему на час больше. А мне — на час больше спать :).— Всё тихо-спокойно?
— Да, как обычно.
— Это радует. (Егор улыбнулся, видимо, мозг начал просыпаться.)
Время без пяти, надо делать запись в судовой журнал. Стою, пишу. И тут в ночной тиши из УКВ-радиостанции раздаётся смех. А мы уже несколько дней в эфире ничего не слышали — судов нет, а если и попадаются, то говорить с ними не о чем, всегда расходимся молча. Мы переглянулись, пожали плечами. Я продолжил писать в журнал, а Егор пошёл смотреть на радар, кто это там хулиганит. В этот момент из рации снова: «Ха-ха-ха-ха-ха...» Мда, бывает же. Уже не обращаем внимания. И тут снова раздаётся смех, и так совпало, что в этот момент с лампы подсветки стола, на котором я заполнял журнал, срывается висевшая на ней линейка и неожиданным шлепком падает прямо перед моим носом на журнал. «Сука!!!» — невольно вырвалось у меня. Как я себе в штаны не нагадил, я не знаю. Егор тоже вздрогнул от неожиданности. Немая пауза. Молча вешаю линейку назад, и через несколько секунд мы начинаем ржать. Ладно, задержусь немного — мы давно собирались настроить факсимильный приёмник погоды, который тихонько стоит в радиорубке, и непонятно, работает он вообще или нет. Включили. На приёмнике загорелись лампочки. О, уже неплохо. Нашли частоты метеостанций, настроились на ближайшую и стали ждать. Потом решили оставить это дело на ночь, а утром проверить, авось чего примется. В итоге через 12 часов мы вспомнили про приёмник и пошли проверять. Всю ночь он принимал и распечатывал помехи, и оттуда вылезли не погодные карты, а пять метров пёстрых обоев. Решили пока эксперименты с погодным приёмником приостановить и перенести на попозже, когда берега будут ближе. Всё равно сейчас погода принимается специальной программой через спутниковый интернет.
4 сентября 2013 г. Атлантический океан.
Загадки судовой жизни
Жизнь на судне относительно однообразная, но всегда есть чем заняться, поэтому время летит быстро, гораздо быстрее, чем на суше. Казалось бы, ещё вчера я паковал чемодан и ехал в аэропорт, а сегодня уже месяц, как я на борту. Но, несмотря на всю монотонность, частенько возникают очень интересные вопросы, на которые нелегко найти ответ. Один радар перестал работать. Как бы мы ни пытались выяснить причину — всё тщетно. Экран работает, антенна крутится, всё настроено правильно, а на экране засветов нет. На другом радаре есть, а тут — пусто. А когда в Панаме приехал техник, он сказал, что в антенне вода. Убрав её, он заявил, что понятия не имеет, как она туда попала, но теперь он просверлил в антенне дырки, и больше затопление нам не страшно. Потом он спросил у нас: «Where are you from?»
— From Russia, — ответили мы. На что техник продолжил:
— I know Russian word for this (показывает пальцем на радар) — is dermo!
— What? — растерялись мы...
— ДЕРЬМО! — почти без акцента выдал панамский техник и уехал.
Вскоре у этого же радара снова «свернуло башку»: он стал показывать засвет с погрешностью... в 180 градусов. То есть если нам навстречу шло судно, радар рисовал его так, будто оно нас догоняет. Понятно, что пользоваться этим чудесным прибором снова нельзя. Послали запрос в техподдержку — оказалось, сбились настройки в «мозгах» радара. Нам написали инструкцию, как это исправить, плюс пароль, защищающий настройки от шаловливых рук. Это мы уже починили своими силами. Ещё одна загадка. На каждом судне есть морские навигационные карты. На них прокладывается маршрут перехода от порта до порта, потом оттуда снимаются точки, забиваются в так называемый voyage plan, потом эти же точки забиваются в GPS, и тот уже рисует электронный маршрут. Этот же маршрут из GPS отображается на радаре, где визуально понятно, как надо идти и где поворачивать. Вчера днём обнаружился сюрприз: данные на GPS и на радаре стали расходиться. GPS показывал отклонение от маршрута влево, радар — вправо, общая разница была примерно 0,15 миль. Да, для океана это немного, но парадокс налицо: оба прибора должны показывать одни и те же данные. Сравнили координаты с другими GPS — везде всё совпадает. Решили снять координаты с GPS и поставить точку на карту, чтобы посмотреть, где же мы на самом деле, и тут — промах! Причём не на 0,15, а аж на 8 миль мимо проложенного маршрута! Стали везде перепроверять точки — везде всё сходится. Опять ставим точку на карту — и опять промах на 8 миль. У третьего помощника была очень мучительная вахта — эту загадку он так и не разгадал. Потом мы решили попробовать один вариант: вставить в маршрут ещё промежуточных точек. И после того как поставили всего одну промежуточную точку, на GPS сработала сигнализация — XTE Alarm! Мол, а вы в курсе вообще, что вы на несколько миль от маршрута отклонились? Вот гадина, а? Ок, подрулили, вернулись на маршрут, и — о чудо! — все погрешности ушли: радар с GPS начали показывать одинаковые данные, да и на карте мы оказались прямо на линии маршрута. Вот так приборы умеют шутить. Ещё одна загадка, которой поделился капитан, хихикая истерическим смехом. Разбирался он с одной программой для учёта зарплат, читает инструкцию. На первой же странице есть такая строчка: «Убедитесь, что 1 мая является 1 мая в действительности». Ого. Идём дальше. «...Чтобы продолжить, нажмите эту кнопку» (приведена картинка, скриншот экрана, где нужная кнопка обведена кружочком). И далее в скобках идёт гениальное продолжение: «обратите внимание, что кнопка невидима». И действительно, в программе этой кнопки нет. У капитана задергался глаз. Далее: «нажмите на кнопку такую-то, и тогда, ВОЗМОЖНО, появится такое-то окно...» Окно не появилось. Капитан закурил. Он смотрел стеклянными глазами через стёкла очков в стекло монитора. Мозг тихонько давал сбой. В инструкцию смотреть было страшно. Дальше разбирался в программе он сам, почти неделю. Почему вчера вентиляция открывалась, а сегодня — нет? Почему INMARSAT (факсимильный приёмник различной информации) перестал печатать сообщения на бумаге, а второй инмарсат вообще перестал их принимать? Почему факсимильный приёмник погоды печатает пёстрые обои вместо погодных карт? Почему одному филиппинцу недоплатили 8 долларов, и он закатил истерику, а другому насчитали на 1000 долларов больше, чем положено? Куда девалась крышка репитера гирокомпаса, туго сидящая, да ещё и привязанная, и почему вторая, на другом репитере, не привязанная, осталась на месте? Почему мне вчера из офиса прислали не тот файл, не на моё имя? А мой где? Почему? Почему?...
7 сентября 2013 г. Атлантический океан.
Парамарибо
+35 в тени, высокая влажность, вода +30 — душегубка. Подходим к Парамарибо, столице Суринама. Сейчас мы стоим на линии Парамарибо — Пуэрто Боливар — Гуаякиль — Паита — Дувр — Гамбург — Роттердам — Парамарибо... Из этих портов только два — Дувр и Паита — морские, все остальные находятся в реках, что не есть хорошо: сложные условия, постоянно нужно быть предельно внимательным, да ещё и машина работает на пределе, так как в реках довольно мелко, и она сильно загрязняется илом со дна. Парамарибо не исключение, но этот порт — самый сложный, и вот почему. Во-первых, река довольно широкая, а фарватер с безопасными глубинами очень узкий, буквально 300 метров. Шаг влево, шаг вправо — посадка на мель. Естественно, судном командует местный лоцман, а он ориентируется по буям. Буи выстроены в один ряд и показывают только одну сторону фарватера. Плюс, когда мы подходили к устью, на нас надвигался грозовой фронт, поднялся сильный ветер и волнение. А так как судно шло медленно, его начало сносить: идя по фарватеру, судно было подвернуто носом на ветер и таким образом шло как бы по диагонали. О как! Выглядело это жутковато: буй