Мне тридцать четыре. Я переехала в Москву десять лет назад, и с тех пор здесь живу, работаю и снимаю жильё. Нельзя сказать, что жизнь бьёт ключом — по столичным меркам, финансов хватает впритык, от зарплаты до зарплаты. Накопить что-то серьёзное пока не получается.
Долгое время и с личной жизнью всё было довольно тускло. Отношения случались редко, такие неопределённые, что и понять сложно — были они или нет. А потом наступали периоды полного затишья.
Но в последнее время, кажется, наметился просвет. Уже пару месяцев я встречаюсь с мужчиной, который мне искренне нравится, и чувства, похоже, взаимны. Строить далекоидущие планы пока рано, но в глубине души я надеюсь, что именно с ним смогу создать семью и, возможно, даже успеть родить ребёнка.
— Всю жизнь об этом мечтала, но как-то не складывалось. И вот теперь, кажется, всё идёт к лучшему — тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить! — делюсь я своими мыслями.
Однако мои надежды на счастливое будущее снова оказались под угрозой. После последнего разговора с мамой я сама не своя.
Кризис в родительском доме
Мои родители живут в небольшом уральском городке. Им около шестидесяти. Кроме меня, у них есть ещё одна дочь — пятнадцатилетняя, поздний ребёнок, которого они, как сами говорили, «родили себе на старость». Сейчас этот самый «старость» наступил в полной мере, и оказалось, что подростковый возраст у младшей сестры проходит совсем не так, как у меня.
— Со мной всё было совершенно по-другому! — вспоминаю я. — Я была тихой, прилежной и самостоятельной девочкой, никогда не доставляла хлопот. А сестра сейчас врет, хамит, прогуливает школу, побрилась налысо, с огромным трудом на тройки закончила восьмой класс. Она завела сомнительных друзей, и, кажется, только чудом пока не натворила чего-то непоправимого. Хотя, кто знает, может, уже и натворила…
Единственный человек, которого этот трудный подросток ещё как-то слушает и уважает, — это я, старшая сестра. С моей помощью она мечтает когда-нибудь сбежать из родного городка в Москву.
— Ещё полгода назад родители держались, никому не признавались, что просто не справляются! — рассказываю я. — Но сейчас они, кажется, опустили руки. Готовы отдать её куда угодно, только вот кто возьмёт пятнадцатилетнюю девочку после восьмого класса? На работу рано, в детский дом поздно.
Родители уверены, что ещё год в таком режиме они просто не выдержат. Они в ужасе от мысли, что дочь может во что-то ввязаться, и, судя по всему, их опасения не беспочвенны.
Мама постоянно плачет, у неё скачет давление до пугающих цифр. У отца в марте был инсульт, восстановление даётся ему тяжело и медленно. Им бы самим выкарабкаться, а тут ещё этот «сбрендивший» подросток на руках.
Сестру нужно спасать. И родителей тоже. А спасать, по сути, некому, кроме меня.
Три пути, и все безрадостные
Сейчас передо мной, по сути, три варианта, и ни один из них не выглядит простым или привлекательным.
Первый путь: бросить всё в Москве и уехать домой. Устроиться там на работу, взять на себя опеку над сестрой, уход за родителями и решение всех их проблем. Со стороны это выглядит благородно и самоотверженно, но для меня это означает поставить крест на собственной жизни. Зарплаты в маленьком городке мизерные, жить придётся всем вместе в родительской квартире. Маловероятно, что мой московский молодой человек поедет за мной туда, особенно на нынешнем этапе наших отношений. Найти другого мужчину там будет сложно, а если и найдётся кто-то, привести его будет буквально некуда.
Второй путь: забрать сестру к себе в Москву. Устроить её здесь в девятый класс, нанимать репетиторов, чтобы подтянуть пробелы в учёбе, и постоянно её контролировать. Родителям тогда будет хоть немного легче, это уже станет для них огромной помощью. Но и этот вариант невероятно сложен. Без московской прописки, с тройками в аттестате и без связей устроить девочку в школу — та ещё задача. Мой молодой человек явно не обрадуется перспективе получить «в нагрузку» ещё и пятнадцатилетнего трудного подростка. Так что и на личной жизни, и на мечтах о собственном ребёнке, скорее всего, можно будет поставить крест. Если сейчас заниматься спасением сестры, то о беременности и младенцах не может быть и речи. А откладывать рождение детей я не хочу — я наглядно вижу, к чему приводят поздние роды.
Третий путь: ничего не предпринимать. Не помогать никому, жить своей жизнью, выходить замуж, рожать, если получится. В конце концов, я сама не в том положении, чтобы спасать родственников, и имею право прожить свою жизнь для себя. Родители знали, на что шли, когда в сорок пять решились на второго ребёнка, вот пусть теперь и расхлёбывают последствия.
Но и у этого, казалось бы, самого простого пути есть своя цена. А что, если с родителями что-то случится? Отца уже разбил инсульт, много ли ещё нужно? Как я потом буду с этим жить, зная, что меня просили о помощи, а я даже пальцем не пошевелила?
И даже если я выберу первый путь и брошу всё, чтобы помочь, нет никакой гарантии, что у меня получится. Как вести себя с трудными подростками, я представляю очень смутно.
Итак, вопрос остаётся открытым: как же всё-таки поступить?