Мы плывем в пяти-шести километрах от берега. Вода в заливе Фонсека примерно поровну разделена между тремя странами: Никарагуа, Сальвадором и Гондурасом. Прямо перед собой виднеется огромная скала – место гнездования пеликанов и одновременно граница с водами Никарагуа; наша лодка не может плыть дальше этой скалы.
Не доезжая до него, глушим двигатель и переключаемся на весла. Ну то есть я переключаюсь на весло, потому что мой человек занял место третьего рыбака в лодке и кто-то должен делать его работу - не давать волнам крутить лодку по кругу, а медленно вести ее по параболическому маршруту . Чементо и Энджи начинают выбрасывать сеть за борт. Длина сети около пары километров, в конце, начале и середине привязаны пустые пластиковые контейнеры – те, которые плавают, удерживают сеть и не дают ей потеряться.
Пока рыбы и другая живность самостоятельно лезут в сеть, промойте лодку изнутри. Цементе зачерпывает воду разрезанной канистрой и выливает ее в лодку. Энджи трет бока руками и куском тряпки. Я держу лодку на плаву и не позволяю ей отходить слишком далеко от наших поплавков.
Помыв лодку, мужчины начинают вытаскивать сеть. Первый заплыв оказался не особо удачным: пара павианов, небольшая сардина, камбала (плоская беловатая рыбка без чешуи), три креветки. Бабосу забрасывают в лодку, креветки летят туда, сардина и камбала достаются нахальным пеликанам, нападающим на сеть. Бросаем еще раз. Пеликаны толпятся по бортам, заглядывают - проверяют, удастся ли украсть что-нибудь вкусненькое.
Со вторым заплывом нам повезло больше: уже двенадцать креветок, пять крупных рыб и краб. Рыбаки резво выпутывают улов из тонкой сети, я ловлю по всей лодке гладких и шустрых креветок, сажаю их в ведро, пересчитываю – дон Чемменто приказал мне их пересчитать.
В перерывах между забросом и извлечением сети мужчины курят и мочатся за борт. Я очень хочу сделать то же самое, но просто не могу и не могу. Мы говорим о разных вещах. У Цемента много общего, он здесь уже давно.
Мы смеемся и плачем над тем, что пока нашей клиники не было, люди пили антигельминтики для коров: от болей в животе, от температуры и от нежелательной беременности.
Придумываем название безымянной пухлой рыбке. Обычно ее называют просто «бандиткой», потому что ее жалящие плавники нещадно рвут сети. Корчится и истерически кричит. Я говорю, что ее крик похож на кваканье лягушки. Сейчас моя рыбка живет в Тихом океане и зовут ее «пура рана», что означает «чистая лягушка». Им понравилось сравнение.
Мы делим на троих одно вареное дерево подорожника и пару ложек засахаренного риса — жена Энджи заставила его взять еду, она боится, что он умрет от голода в море.
Прислушиваемся через полую пластиковую трубку — не плавает ли рядом большая стая рыб? Когда он пойдет, должно быть слышно бульканье и дребезжание. Сегодня ничего не слышим, рыба отдыхает.
Креветки гремят по дну лодки и щекочут нам ноги своими щупальцами. Сзади подползает краб и вдруг кусает меня за пятку, гад такой.
Вытаскиваем последнюю на сегодня сеть, четвертую.
Докладываю дону Чементо об улове: сорок шесть креветок, два краба, двенадцать бабуинов, одна пура рана и три сардины. Возвращаемся к берегу. Попутно обсуждаем, на что лучше накопить триста долларов: лошадь или новый мотор для лодки. Они стоят одинаково и доставляют примерно те же хлопоты.
Четверть дневного улова необходимо отдать Дону Дарвину на прокат лодок, все креветки и половину рыбы продать Дону Антонио, местному скупщику. Бабосу и сардину он берет за копейки — двадцать кордоба либр (это по-нашему 50 рублей), а за креветки дает больше — два с половиной доллара либры маленькие и четыре доллара либры большие. Сам Антонио в море не выходит, он только покупает улов, отвозит его в город и перепродает там другому, более крупному покупателю за большие деньги, в семь раз дороже, чем он купил его сам.
На заработанные деньги рыбаки покупают бензин — на одну рыбалку требуется десять литров, что стоит около тридцати пяти долларов. Остальные деньги идут на новые сети, рыболовные перчатки, одежду, еду для семьи.
Пришвартовавшись, я ударился бедром в сторону. Не критично, но чувствительно.
На прощание дон Цементо выводит и протягивает мне пухленькую женщину:
- Погоди! Я знаю, что вы с Марией рыбу не едите, но готовите своему кубинцу, он очень худой.
Она прихромала в клинику с фотоаппаратом в одной руке и рыбой в другой.
Больше интересных статей здесь: Туризм.
Источник статьи: Рыбалка в Тихом океане с никарагуанцами.