Мне давно не давал покой один вопрос, и я решил проверить свои ощущения. Если сравнить новостные ленты о Патриархе Кирилле, Владимире Путине и Папе Римском, то складывается стойкое впечатление, что наш патриарх по своей активности и повестке гораздо ближе к первому, чем ко второму. У меня есть на это своя версия, которой я поделюсь.
Повестка политика, а не пастыря
Деятельность Патриарха Кирилла, на мой взгляд, всё больше напоминает работу светского государственного деятеля, а не церковного иерарха. Взять хотя бы его нынешнюю главную заботу — утрату контроля над украинской православной церковью. Вместо поисков духовного диалога, мы видим публичные акции: отлучения, демонстративное «забывание» в молитвах, гневные заявления и предостережения. Создаётся ощущение, что он пытается вернуть ускользающее влияние административными методами, которые, увы, пока не приносят успеха.
Министр всего на свете
Параллельно глава РПЦ ведёт кипучую деятельность: вручает медали и ордена, даёт интервью федеральным каналам, проводит дипломатические встречи с послами, разрабатывает общественные стратегии и даже вносит законодательные инициативы. Он то осуждает современные нравы, то даёт указания, какие ценности нужно поощрять. Порой кажется, что в одном лице совмещены функции министра иностранных дел, культуры и идеологии — своеобразная светская троица. И это далеко не полный список.
Контраст с Ватиканом
Папа Римский, конечно, не безгрешен и тоже вовлечён в мировые процессы. Однако я не припоминаю за ним такой разносторонней и публичной активности именно в светско-политических вопросах, приправленных духовной риторикой. Возможно, в традициях Ватикана какие-то дела и вершатся в тиши дворцов, но публично новости о Папе говорят о другом: он последовательно продвигает идею всеобщего запрета ядерного оружия и выступает с инициативами по борьбе с бедностью.
Разное видение мира и бедности
Здесь проявляется ключевое различие в подходах. Патриарх как-то сокрушался, что у Русской православной церкви нет даже своей скромной частной военной компании, не говоря уже об армии. А к бедности он, судя по высказываниям, относится скорее как к неизбежной данности, с которой нужно смириться и не роптать на власть.
В чём же корень различий?
Почему так? Мне кажется, Патриарх Кирилл, подобно некоторым светским лидерам на той же территории, чувствует потребность что-то постоянно доказывать — свою значимость, влияние, «крутизну» на мировой арене. Это попахивает той самой гордыней, которую церковь традиционно осуждает.
А Папе Франциску, за спиной у которого стоит паства в 1.2 миллиарда человек по всему миру, уже не нужно никому ничего доказывать. У него не отбирают епархии, ему не приходится вести жёсткие споры из-за церковных налогов или сфер влияния. Эта уверенность и глобальный масштаб, возможно, и позволяют ему позволить себе «тихо бороться за мир во всём мире», не отвлекаясь на сиюминутные политические баталии.