Истории об обмене местами в поездах, кажется, никогда не теряют актуальности. В рамках нашей рубрики «Письмо от читателя» я делюсь рассказом Павла из Нижнего Новгорода. Он поделился случаем, когда его просьба уступить нижнюю полку обернулась отказом, но в итоге оставила у него самого неприятный осадок, а не чувство правоты.
«Я планировал комфортную поездку»
Это случилось примерно три года назад. К тому времени уже прочно укоренилась практика, когда за нижнюю полку в плацкарте просили больше, чем за верхнюю. Я отправился в командировку, удобно устроившись на нижней, не боковой полке. Сейчас уже не соображу, почему в тот раз на работе мне оформили именно плацкартный билет, хотя обычно я путешествовал в купе. Возможно, не было подходящих мест в других вагонах.
У меня была розетка под столиком, ноутбук, за которым я работал, и чашка чая. Поездка предстояла долгая — часть дня и ночь, и я строил планы на это время: доделать рабочие задачи, посмотреть фильм и как следует выспаться.
Однако реальность внесла свои коррективы. Вскоре в нашем отсеке появилась женщина, недавно вышедшая на пенсию. Она напрямую спросила, не хочу ли я с ней поменяться местами. Я честно ответил отказом. Она мгновенно нашла союзницу в лице своей ровесницы с боковой полки, и они принялись обсуждать меня, приговаривая: «Вот молодежь пошла!» — хотя мне на тот момент было уже сорок лет.
«Зачем я только взял верхнее место»
Со мной женщина принципиально не общалась. Если ей требовался столик, она просила подвинуться пассажира напротив. На мою полку не присаживалась. Застилала свое верхнее место долго и тщательно, обдав мой ноутбук облаком пыли от постельного белья. Потом, с трудом и стонами, взбиралась наверх, на ходу обсуждая с соседями риски своего падения:
«Раньше-то часто ездила, а вот теперь угораздило взять верхнее. Ну, ничего, как-нибудь выкручусь».
То, что я ощущал, было удивительно. Впервые в жизни я отказал в подобной просьбе, но вместо облегчения всю дорогу меня грызла совесть. Хотя, казалось бы, все логично: человек сам купил билет на верхнюю полку и должен нести за это ответственность. Это не была древняя старушка, да и судя по разговорам, ехала она не на похороны, а просто в гости.
В общем, о комфортном отдыхе и продуктивной работе в той поездке пришлось забыть.
Глубинная программа из детства
Спустя некоторое время я рассказал эту историю психологу — мы случайно оказались попутчиками в другом поезде и разговорились.
Она объяснила, что корень моей реакции кроется в воспитании, полученном в детстве от родителей и школы. Нас с ранних лет программируют на мысль, что уступать место женщинам, а особенно пожилым, — это правильно и обязательно. И даже когда все доводы разума твердят обратное, из подсознания всплывает это глубоко укорененное правило.
Возвращаясь к тем событиям, скажу, что чувство было отвратительное. Осознавать свою формальную правоту, но при этом испытывать неловкость и внутренний дискомфорт.
Теперь я своим детям на всякий случай объясняю, что решать, уступать ли место, нужно, руководствуясь здравым смыслом. В переполненном вагоне метро, куда вошла еле стоящая на ногах пожилая женщина, — безусловно, нужно. А в транспорте с фиксированными местами, когда просьба звучит нагло и без веских причин, — нет. Но если, например, в поезд сядет девяностолетний старик и скажет: «Сынок, пришлось срочно ехать, билетов не было, а у меня там родственник умер», да еще и предложит компенсировать разницу в стоимости, — такому человеку место уступить обязательно, а деньги брать ни в коем случае не стоит.
В жизни бывают разные ситуации. И не стоит с детства калечить психику детей жесткими установками, чтобы потом, став взрослыми, они не мучились внутренними противоречиями. Разве я не прав?