Объяснить необъяснимое
В моей жизни было много моментов, когда я пытался донести до иностранных друзей особенности нашего менталитета, но, пожалуй, самое сложное — это объяснить феномен массового выращивания картошки городскими жителями. Речь не о загородных домах с огородами, не о дачах как местах отдыха, а о чём-то совершенно ином.
Феномен картофельного поля
Представьте себе некое поле, чьё происхождение и юридический статус часто остаются загадкой даже для тех, кто его обрабатывает. На это поле целыми семьями, почти ритуально, выезжают горожане — не для пикника, а для серьёзной работы: посадки, окучивания и, наконец, уборки урожая. И делают это не из садоводческого энтузиазма и не ради селекционных экспериментов, а с совершенно практичной целью — «чтобы потом есть». Чтобы зимой на столе была своя, «настоящая» картошка.
Вопрос, который ставит в тупик
Самое частое и искреннее недоумение моих друзей-иностранцев звучало так: «А что, купить её нельзя?!». Этот вопрос становится ещё острее, когда видишь парадоксальную картину: рядом с картофельной бороздой стоит вполне современный, даже дорогой автомобиль, в багажник которого грузят бугристые, испачканные землёй холщовые мешки. Это явно не вопрос выживания в чистом экономическом смысле. Здесь замешано что-то другое.
Глубинные причины явления
Для кого-то это, безусловно, традиция, передающаяся из поколения в поколение, почти генетическая память о земле. Для других — один из множества способов выживания, гениальное и отчаянное изобретение русского народа, рождённое в условиях, когда надеяться можно было только на себя и на землю.
Если подходить с холодным экономическим расчётом, то целесообразность этого занятия чаще всего стремится к нулю. Если честно подсчитать затраты времени, бензина, удобрений, собственных нервов и сил, то редко когда получается реальная выгода. Это скорее символический, чем практический урожай.
Удовольствие от процесса?
Но здесь вступает в силу иррациональная составляющая. Как говаривала моя первая тёща, вытаскивая нас, невольных работников, на картофельное поле: «А удовольствие ты где такое получишь?!». Для неё в этом тяжёлом труде был свой, особенный кайф — от земли, от процесса, от результата.
Мой личный опыт: от детства до взросления
Лично для меня это «удовольствие» всегда было сомнительным. Я искренне ненавидел копку картошки с самого детства. Для меня она превращалась в бесконечный осенний марафон: нужно было помочь не только родителям, но и бабушкам с дедушками, всем тётям, дядям и прочим родственникам. Это был долг, обязанность, от которой нельзя было отказаться.
Но самой ненавистной стадией было даже не копание, а окучивание. Июльская жара, тучи мошкары, злые слепни и оводы, потрескавшаяся бурая земля, едкая пыль и тяжёлая, неудобная тяпка... Воспоминания до сих пор вызывают содрогание.
Картошка как символ поколения
Для старшего поколения моей семьи картошка была чем-то большим, чем просто овощ. Это был своеобразный символ «гордой безысходности», стоического принятия своей доли. Мои родители любили с какой-то горькой иронией повторять: «От картошки богатым не будешь, а горбатым будешь». И в этой фразе звучало не только смирение, но и странное самолюбование, как будто тяжкий труд на земле, вплоть до последнего вздоха, и есть то высшее предназначение, та самая честная жизнь.
Мой дед, кстати, эту философию воплотил в жизнь до конца — он ушёл из жизни прямо на гектаре своего обожаемого картофельного поля... Для него это, видимо, и была настоящая гармония.