Продолжаю делиться нашим путешествием с мужем на север России на нашем верном «Бегемоте» — так мы ласково называем наш УАЗ. Если вы следите за нашим блогом, предыдущие дни нашего пути можно найти в профиле, чтобы полностью погрузиться в атмосферу этой поездки.
Утро в пути
Наше утро началось с простого, почти домашнего завтрака — бутербродов, которые мы собрали на кухне отеля. Собрали вещи, сдали номер, не забыв своих плюшевых попутчиков, и снова отправились в путь.
В бескрайние просторы
И снова «Бегемот» уверенно катит по дороге, унося нас на северо-восток, к свободе и новым впечатлениям. Пейзаж за окном постоянно меняется: сначала нас окружают стройные, остроконечные ели, затем их сменяют светлые рощи танцующих берез, а потом начинается холмистая тундра. Ровный асфальт постепенно сменяется широкой, ухоженной грунтовкой. Вдоль трассы тянутся линии электропередач, и некоторые опоры выглядят весьма необычно — будто одноногие великаны. А потом на горизонте появляются и вовсе фантастические создания: изящные, трехкрылые ветряки, которые, несмотря на кажущуюся медлительность, с огромной скоростью рассекают воздух своими гигантскими лопастями. Это бескрайнее поле — часть Кольской ветряной электростанции, и с одной точки обзора его края не увидеть.
Мы едем мимо поворота на Териберку — там мы были в прошлом году. Свернув за очередной угол, мы сделали остановку, чтобы перекусить припасенной в Мурманске шаурмой (для Макса — обжигающе острой, для меня — с грибами) и в тишине полюбоваться на этих грациозных индустриальных гигантов. Их низкое, размеренное гудение наполняет пространство, создавая свою, особую музыку севера.
Дорога к воде
Оставив ветряки позади, мы продолжили путь. Пейзаж снова сменился: справа открылась голубая гладь водоема, слева — скалистый обрыв, под которым виднелось высохшее русло реки. Вскоре мы проехали мимо Серебрянской ГЭС — места, где рождается энергия для этого сурового края.
По дикой дороге
За станцией дорога стала по-настоящему дикой. Она сузилась, изобилуя крутыми поворотами, неожиданными развилками и объездами. Водные преграды здесь преодолевают по мостам самых причудливых конструкций — от наскоро уложенных бетонных плит до узких переходов из рельсов, где важно не промахнуться колесом. Зачастую брод через речку выглядит куда более надежным вариантом.
Вокруг расстилалась холмистая тундра, украшенная яркими бордюрами из цветущего кипрея и отполированными волнами каменными «морскими ежами». Небо постепенно затягивалось бледными фиолетовыми оттенками. И тут мы встретили местную жительницу — рыжую лису. Сначала, испугавшись «Бегемота», она юркнула в кусты, но вскоре, обретя смелость, вышла на большую скалу и, гордо подняв голову, дала понять, что это ее владения. Мы поняли намек и поспешили дальше.
Бухта Ярнышная и Дальние Зеленцы
Дорога сделала очередной поворот, и перед нами внезапно открылся вид на голубой горизонт. Сопки раздвинулись, как театральные ширмы, и оказалось, что озеро, к берегу которого мы подъехали, на самом деле является морской бухтой — бухтой Ярнышной. Вскоре показались и первые аккуратные, типовые дома. Мы въехали в поселок Дальние Зеленцы.
У самой дороги стоял перевернутый трактор с открытым «внутренним миром». Макс, большой знаток техники, с удовольствием объяснил мне принцип работы его пускового двигателя.
Поселок жил своей жизнью: из труб вился дым, на окнах были шторы, у домов стояли машины самых разных эпох. У причала кипела работа: «Нива» на буксире тащила куда-то безнадежно сломанные «Жигули». Мы прошли по понтонному мосту. На другом конце горел свет, у причала тихо постанывали на волне какие-то суда, к одному из которых направлялась группа туристов. Мы полюбовались на залив в вечерних красках, заметили свежевыкрашенные корпуса лодок у дайверской базы. А на противоположном берегу темнели крыши заброшенной биологической станции Российской академии наук, которую мы и планировали исследовать.
Обратите внимание: В каких случаях раньше на Севере можно было таскать рыбу из чужих сетей. Это то, что мы собираемся рассмотреть поближе.
Заброшенная биостанция: архитектурный хаос
Главное здание станции — пожалуй, самое странное строение, которое мне доводилось видеть. Создавалось впечатление, что оно не строилось по плану, а росло и видоизменялось само по себе, как живой организм, обрастая пристройками в зависимости от нужд ученых и капризов северной погоды. В центре — кирпичный прямоугольник, на нем — деревянная смотровая башня с большими окнами, частично выложенная стеклоблоками. Рядом — еще одна башня. Крыша была покрыта чем-то похожим на солому и съехала набок. К зданию в беспорядке прилепились различные пристройки, а крыльцо с колоннами располагалось сбоку, будто архитекторы так и не решили, где же должен быть главный вход.
Через полуразрушенную стену можно было разглядеть стеллажи, уставленные сотнями банок. Сквозь пыльные стекла тускло поблескивало что-то похожее на спрессованные растения, серебристые металлические стружки, странные образования в жидкости, напоминающие чайный гриб, и прочие загадочные субстанции.
В бухте южнее главного корпуса виднелись останки корабля, а севернее стоял «трехногий» домик, у которого одна «нога»-опора уже отвалилась.
Лабиринт сараев и наследие науки
Обходя главное здание вдоль берега, мы наткнулись на лабиринт полуразрушенных сараев и зашли внутрь. Крыши почти не было, и свет падал прямо на пол, заваленный невероятным количеством свидетельств научной работы: бесчисленные банки, бутылки, колбы, пробирки (многие разбитые), пакеты с реагентами, разбитые аквариумы, обломки оргстекла. Среди этого хлама проросли грибы, стояли огромные лодки, валялись засвеченные фотопленки, ленты осциллограмм, фотопластинки для ядерных исследований, радиолампы и груды заплесневелой бумаги — отчеты и журналы, канувшие в лету. Каждый шаг приходилось делать с осторожностью: повсюду было битое стекло, а деревянные настилы и лестницы рассыпались от времени.
На задней стене главного здания кто-то вывел большими прямоугольными буквами загадочное слово: «ВИД».
Под ногами шелестел ивовый пух. Время на севере течет по-своему, оставляя такие странные и грустные следы...
На холм и к живой науке
Обойдя руины, мы по тропинкам поднялись на холм над станцией. Мостки местами были ненадежны, некоторые доски провалились, и я старалась наступать только на перекрестья балок. В бухте в это время гудел мотор катера, возвращающегося в поселок — наверное, с рыбалки. С высоты открывался вид на горизонт, подернутый сиреневым туманом.
Тропа привела нас к огороженной территории. Сначала показалось, что здесь царит такое же запустение. Но у открытых ворот висела свежая табличка: «Северная коррозионная станция Института физической химии РАН». За сетчатым забором на стендах висели образцы различных материалов: сталь, титан, композиты. Был тут и потрепанный, покрытый «инеем» коррозии фонарь кабины самолета из плексигласа. Часть образцов была окрашена, часть укрыта навесами, некоторые были изолированы и помещены в бутылки с чистой водой. Станция явно работала! Кто-то регулярно менял воду, вывешивал новые образцы и вел свои наблюдения. Рядом исправно работала метеостанция. Было невероятно приятно видеть островок живой, действующей науки среди всеобщего запустения.
Ночлег у Промерного озера
Мы спустились вниз. Макс устал и предлагал заночевать прямо тут, в тени старых развалин. Но меня насторожил странный гудящий звук. Источником оказался ржавый железный ящик с предупреждающими треугольниками, откуда-то получающий электричество. Непонятно, куда и зачем здесь тянутся провода, и хотя, скорее всего, они ведут к коррозионной станции, мне стало не по себе. Макс, пожалев «Бегемота», согласился отъехать подальше от этих эхо-гаражей. Мы устроили ночлег на берегу Промерного озера. На ужин, чтобы не пропадали продукты, я обжарила оставшуюся колбасу с овощами. Сочетание вышло странным, но на удивление вкусным.
Над озером с хриплым смехом пролетали бакланы, их темные силуэты на мгновение вспыхивали в золотых лучах угасающего солнца. Пора спать. Впереди новый день на Севере.
[my]СеверУАЗ буханкаПутешествияПутешествие по РоссииДлинный постФотография 5 ЭмоцииБольше интересных статей здесь: Путешествия.
Источник статьи: На Север! День 15.