Сегодня в социальной сети я наткнулась на изображение: спящий кот-человек лежит в полумраке на подушке, отвернувшись к стене, на которой висит ковёр. В подписи к посту говорилось, что раньше, до эпохи смартфонов и планшетов, мы засыпали, разглядывая узоры на коврах. И это правда. Так и было для многих из нас, чьё детство пришлось на то время.
Трещины на стенах и ночные шёпоты
Эта картинка мгновенно вызвала в памяти образ стен в комнате моего детства, покрытых сетью трещин. Я каждый вечер перед сном изучала эти причудливые линии. Они переплетались, образуя силуэт оленя с рогами и одним глазом. Этот глаз смотрел на меня по-доброму, и я его совсем не боялась.
Напротив стояла бабушкина кровать. Каждый вечер перед сном она шептала немецкую молитву. Ни один день не обходился без этого ночного шёпота. Нам с сестрой под одеялом хотелось хихикать и перешёптываться, но уже было нельзя. «Девчата, спать!» — звучал её голос.
Бабушка любила перед сном подолгу смотреть в окно, будто кого-то высматривая на пустой улице. Кого она там видела? Молодых парней и девушек, которые гуляли ночью, взявшись под руки? Она всегда замечала, у кого в окнах горел свет, кто с кем «дружил», кто куда шёл… Она была прирождённой наблюдательницей.
Ковры и картины как окна в иные миры
Но я отвлеклась. Вернёмся к коврам и картинам. Что мы видели перед сном? Трещины, щели, пятна и дырки на стенах. Ты их ведь помнишь? Я знаю, что помнишь. Узоры на ковре, силуэты в тенях… Какой целый мир ты выстраивал в своём воображении? Помнишь это?
Над нашей кроватью висел клеёнчатый ковёр — настоящее полотно, на котором местный художник изобразил льва и девицу, сидящую на нём. Это было уникальное произведение наивного искусства, второго такого в мире не существовало. Картина изображала драматичную сцену борьбы, хотя, возможно, я уже не совсем точно помню сюжет. В памяти чётко осталась женщина, похожая на индийскую богиню с алыми губами и волнистыми волосами, и лев с разинутой пастью, полный ярости и опасности. «Берегись копья!» — думала я тогда.
А над этим шедевром висела репродукция картины (её название я, к сожалению, забыла), изображавшая морской порт с парусными кораблями, людьми в старинных одеждах и высокими горами на заднем плане. Я обожала её рассматривать. Она переносила меня в далёкие времена, куда-то на юг Европы. Жёлтое небо сливалось с морем в молочной дымке. На картине царили покой и тишина, художник словно писал её с высоты обрыва. Люди вдалеке были крошечными. О, как прекрасно море в этот застывший миг!
Галерея бабушки Эрны: от ужаса до печали
Какие ещё репродукции висели у нас дома, я уже не припоминаю. Зато навсегда врезались в память картины в доме моей другой бабушки, бабы Эрны.
Самая страшная для детского восприятия, а потому навеки въевшаяся в память — «Последний день Помпеи» Карла Брюллова.
Репродукция в массивной золочёной раме внушала немой ужас. Полуобнажённые люди в смертельном страхе пытались спастись от внезапной катастрофы. Чёрное небо, пронзённое огненными всполохами, рушащиеся здания, падающие статуи. В центре — бездыханная девушка на спине, на ней — её маленький ребёнок, обхвативший её за грудь. Рядом мужчина, укрывая плащом женщину, вытянул руку вперёд, защищаясь от летящих камней. Его жена одной рукой прижимает младенца, другой обнимает второго малыша. Трёхлетний ребёнок, которого мы видим со спины, всей своей позой выражает животный страх, с которым он вцепился в родителей. Страх, отчаяние, беспомощность, обречённость. Гибель и разрушение. Сам конец света.
При всей трагичности сцены картина невероятно притягивала взгляд, заставляя его блуждать от детали к детали, от одного лица к другому, проникаясь трагедией и горем каждого персонажа. Это настоящее чудо искусства — передавать всю гамму чувств и снова и снова заставлять зрителя проживать этот ужас вместе с героями.
В зале, над телевизором у бабы Эрны, висела другая знаменитая картина — «Алёнушка» Виктора Васнецова.
Кто не знает сказку про Алёнушку и её братца Иванушку? Вот она, Алёнушка, сидит в глубокой печали на камне у тёмного лесного омута, потеряв брата. Бедная девушка, осталась одна и напрасно зовёт Иванушку. Грустная, статичная картина. Здесь всего один персонаж и нет активного действия, но ощущение горя не меньше. Алёнушка кажется окаменевшей от горя, и мрачные камни на берегу лишь подчёркивают тяжесть её состояния.
Третья картина — «Неизвестная» Ивана Крамского. Я уже упоминала о ней в одном из своих рассказов. На полотне — зима в городе. Морозно. Солнца не видно, но его свет заливает небо. На заднем плане — высокие дома, вероятно, в центре города. Молодая женщина едет в открытой карете. Она смотрит искоса, свысока. На её запястье — золотой браслет. О, как она прекрасна! Изящная шубка оторочена мехом, на воротнике — чёрная лента, руки спрятаны в меховую муфту с лентами. Молодость, стройная осанка, округлые щёки, белое лицо — всё говорит о том, что она живёт в достатке. Она красива, молода и, очевидно, богата.
Здесь нет горя, но нет и открытой радости. Взгляд уносит тебя в русский город середины XIX века, где барышень возят в каретах. Там — другой мир. Там ходят на балы, танцуют с кавалерами, носят длинные платья. Всё там красиво и чинно. Но пора возвращаться. Картина отпускает тебя, растворяясь в настоящем. Ты смотришь на Неизвестную и пытаешься понять её, но она неприступна. Закрыта. Глаза опущены. Не видно души.
Стены как порталы
Вот и получилась небольшая экскурсия по комнатам и стенам, которые в нашем детстве служили настоящими порталами в другие миры. Именно об этом, как мне кажется, и говорил автор того поста, который я увидела сегодня утром.
#узоры на стене #ковры #детство в ссср #последний день помпеи #алёнушка картина #репродукции картин #брюллов #васнецов неизвестная #портал в другие миры #путешествие во времени
Больше интересных статей здесь: Путешествия.
Источник статьи: Узоры на стене.