Город, несовместимый с жизнью

В Нью-Йорке нужно побывать хотя бы раз в жизни. Фантастический город! Современный Вавилон, где собрано воедино множество культур. И яркий пример того, что великий американский плавильный котел не сработал. Нации не переплавились в единое целое. Они остались обособленными. Поэтому Нью-Йорков много - китайский, мексиканский, русский… В городе так много свободы, что он переполнен сумасшедшими и так много полиции, что теряется смысл свободы. Нью-Йорк – город, несовместимый с жизнью.

Мы с друзьями собрались в круиз по Карибскому морю. Корабль должен был стартовать в Пуэрто-Рико и через неделю там же финишировать. До островного государства проще всего добираться самолетом через Нью-Йорк. Ранее мы несколько раз бывали в США, но путешествовали только по Флориде. На этот раз решили на обратном пути задержаться в Нью-Йорке. Сказано – сделано!

Первый шок мы испытали в аэропорту имени Джона Кеннеди. Бесконечные очереди, обшарпанные интерьеры, затертые до дыр ковровые покрытия – куда мы попали? Еще более шокировала очередь на такси. Ее длина была не менее полусотни метров. Время было позднее, всем хотелось быстрее попасть в город, а желтые машины с шашечками появлялись с интервалом в десять минут. Несложный расчет показал, что при таком раскладе ждать придется 4-5 часов!

Вдоль очереди сновали «бомбилы», предлагая услуги частного извоза. К нам подошел крупный мужчина итальянской внешности. Мы знали фиксированную цену, которую берут таксисты при поездке из аэропорта Кеннеди на Манхэттен. Итальянец предложил такую же. Через минуту мы сидели в объемном джипе.

До Нью-Йорка у меня было представление об американцах как об очень законопослушных гражданах. Итальянец гнал со страшной скоростью, нарушая все мыслимые и немыслимые правила. Мне вспомнилась французская комедия «Такси» с Сами Насери в главной роли. Наш водитель, как минимум, один раз проехал на красный свет и один раз пересек сплошную. Он подсекал, обгонял справа и все время превышал скорость – словом ехал, как ездят в южной Италии. Мы сидели, судорожно вцепившись в подлокотники, зато через полчаса были в отеле.

В тот же вечер случилось еще несколько открытий. Заселившись в отель и, не желая терять времени, мы тут же отправились гулять по Бродвею. Женщины зашли в магазин игрушек, чтобы купить подарки. Мне стало скучно. Я направился было к выходу, но едва не столкнулся с бегущим мальчиком лет десяти. Нужно было видеть его возмущенно-высокомерный взгляд!

Поскольку моей вины не было, я молча обошел ребенка и вышел из магазина. Мне была еще неведома опасность конфликтов с американскими детьми. Едва я вышел на улицу, как меня ударили входной дверью и не извинились, а мамочка коляской переехали мои ступни, даже не взглянув в мою сторону. Где же вы, американцы, которых я знал раньше – вежливые, предупредительные, доброжелательные? В Нью-Йорке явно что-то было не так.

Возвращаясь поздно вечером в отель, мы были поражены обилием странных людей. Казалось, в городе открыли двери всех психбольниц и выпустили пациентов на улицу. Один спал поперек тротуара, другой блуждал по просторам нирваны, третий разгуливал по Бродвею в одних трусах, сапогах и ковбойской шляпе. Следует заметить, что было прохладно, и мы надели на себя все теплые вещи. Странные люди не были агрессивны, но понять, что у них на уме было невозможно. Вероятно, ньюйоркцы таким образом просто самовыражались, но нам было не по себе.

Уверенности придавало огромное количество полицейских – пеших, конных, моторизованных. Они были повсюду. Мимо проехал конный наряд женщин-полицейских. Какой-то безумец принялся прыгать перед лошадьми, пытаясь напугать животных. Полицейские проигнорировали глупую выходку. Улыбаясь, всадницы гордо процокали мимо.

Но уже на следующий день я познал на себе другой взгляд полицейских – подозрительно-тяжелый. И понял, что чувство безопасности обманчиво, поскольку можно легко превратиться в подозреваемого. Достаточно какому-нибудь ребенку указать пальцем и сказать, что дядя хотел его обидеть. Наручников и объяснений в участке не миновать.

На следующий день мы купили билеты на экскурсионный автобус и отправились исследовать город, который в прошлом веке почему-то называли «Большим яблоком». Нет ни одной внятной версии, объясняющей появления этого прозвища. В Нью-Йорке есть три экскурсионных маршрута. Это лучший способ познакомиться с городом в условиях дефицита времени. Преимуществом таких туров является возможность выйти на остановке, осмотреть достопримечательности, а потом продолжить экскурсию на следующем автобусе.

Нью-Йорк очень велик. Даже на карте непонятно, где он начинается и где заканчивается. Мы решили не транжирить время и силы и ограничились изучением Манхэттена – исторического ядра города, до отказа заполнившего одноименный остров. Собственно, большинство людей в мире представляют Нью-Йорк именно в образе Манхэттена с его лесом небоскребов.

Однако высотки разочаровали в первую очередь. Да, первые небоскребы в мире появились именно здесь. Это было чудо инженерной мысли. «Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой», - пел популярный исполнитель шансона эмигрант Вилли Токарев. Увы, нью-йоркские высотки морально устарели. Они уменьшились и скукожились.

Конечно, это произошло не на физическом уровне. Высота построек осталась прежней. Просто американцев безнадежно обогнали китайцы, японцы, арабы, сингапурцы, панамцы и другие. Их небоскребы несравненно выше, изящней, гармоничней. Но самое главное – они воздушны, невесомы и не давят своей масштабностью. А на Манхэттене чувствуешь себя погребенным заживо. Это обусловлено не только узкими улочками и массивностью ретро-архитектуры, но и преобладающим коричневым цветом стен.

Еще по пути из аэропорта в город я ощутил дискомфорт и никак не мог понять его причину. Что-то давило на психику, портило настроение, вызывало тревогу. Причину я понял во время автобусной экскурсии. Ей оказался вездесущий коричневый цвет. Здания в большинстве своем были покрашены темно-коричневой краской. И еще. На внешних стенах старых многоэтажек нависали грозди противопожарных лестниц. Это выглядело противоестественно. Как будто человека вывернули наизнанку. Такие же чувства я испытал, когда впервые увидел Центр Помпиду в Париже, где на внешние стены здания выведены все внутренние коммуникации.

Разные районы Нью-Йорка являются разными странами. Особенно это заметно в Чайна-тауне. По улицам ходят китайцы. Англоязычные вывески сменяются иероглифами. В магазинах продают китайские товары и продукты. В китайских ресторанах готовят национальную еду. Здесь многие не понимают и не говорят по-английски. В Чайна-тауне ничто не напоминает США. Даже звездно-полосатые флаги являются редкостью. И подобная ситуация имеет место в других национальных кварталах города.

Засилье фастфуда в Нью-Йроке не стало для нас открытием – с этим явлением мы познакомились во время предыдущих визитов в США. Поначалу меня удивляло обилие соусов в закусочных. Потом я понял, что только соусы способны придать хоть какой-то вкус совершенно безвкусной пище.

Ресторанов с типично американской кухней мы не нашли. Да и что такое национальная кухня в стране, которую населяют иммигранты со всей планеты? Питались в китайских, итальянских, мексиканских ресторанах. Названия, ингредиенты, внешний вид блюд был разным. Все объединяло одно – отсутствие ярко выраженного вкуса. Не могу себя представить, как можно уничтожить вкус китайской кухни! А от мексиканской оставить одну лишь остроту.

В нью-йоркском общепите помимо вкусовых, мы получили и другие впечатления. Однажды жена предложила позавтракать в пиццерии. Поскольку визит в это заведение был не первый, повар-итальянец узнал нас, заулыбался и в довесок к пицце подарил к чаю печенье. Мы устроились за столиком возле входной двери напротив холодильника с напитками.

Едва мы успели откусить по куску пиццы, как дверь резко распахнулась, и с улицы быстро вошел мужчина. Он уверенно открыл дверцу холодильника, схватил самую большую бутылку «колы» и стремглав выскочил наружу.

Обратите внимание: Как выглядит сейчас Хасавюрт - город, в котором подписали мир в первой чеченской войне 24 года назад (плохо выглядит).

Кассир только успела закричать. А повар в ответ на наши изумленные взгляды лишь безнадежно развел руками.

Покончив с экскурсионной частью, мы принялись исследовать город пешком. И снова открытия последовали одно за другим. Манхэттен это густая прямоугольная сеть, состоящая из узеньких «стрит» и более широких «авеню». Расстояние между «стрит» составляет 70 метров, между «авеню» – 275 метров. Это означает наличие огромного количества перекрестков со светофорами. Идти или ехать от одной «стрит» до другой – сущая пытка.

Поначалу мы терпеливо ждали зеленого сигнала светофора и удивлялись, что законопослушные американцы смело идут на красный. Вскоре стало ясно, что правила соблюдают только приезжие. И мы стали ходить как американцы – на любой свет, какой горел на светофоре. В противном случае прогулка по Манхэттену затянулась бы на неопределенное время.

Проезду на узких улицах мешали странные дымящиеся трубы. Поначалу мы решили, что это участки дорожного ремонта. Но при чем здесь трубы? Они встречались в разных местах Манхэттена, но при этом никаких ремонтных и строительных работ не наблюдалась. Впоследствии я неоднократно видел трубы в новостных репортажах из Нью-Йорка. Они по-прежнему дымили и мешали дорожному движению.

Мусор – бич потребительской цивилизации. Можно представить, что случится, если из крупного города перестанут вывозить мусор! Нет, на улицах Нью-Йорка царила чистота. Утром город был умыт и причесан. Но уже во второй половине дня тротуары вдоль офисов и жилых домов начинали заполняться черными мешками с мусором. К вечеру они напоминали баррикады. Ходить возле них было неприятно. Ночью мешки увозили, но на следующий день все повторялось сначала.

Метро это роскошь. Не каждая страна или город может позволить себе иметь этот вид транспорта. Слишком уж дорого обходится его строительство. К интерьерам метрополитена из экономии обычно относятся утилитарно. Ездить можно и ладно. К чему все эти изыски, которые удорожают строительство? Воспитанные на ленинградском и московском метро, где станции являются произведениями искусства, мы были шокированы нью-йоркской подземкой!

В детстве дед водил меня на цементный завод, где он работал машинистом паровоза. До сих пор помню ужас, который я испытывал от полумрака, запаха нагретого металла, гигантских механизмов и ржавых конструкций. Все это переносило в иллюзорный мир, который в порыве паранойи создала какая-то брутально-техногенная цивилизация. В нью-йоркской подземке я испытал нечто подобное.

Содрогнуться заставил вход в метро в виде прямоугольного проема, зияющего прямо в тротуаре. В темноту подземелья вела металлическая лестница. Конечно, не все станции выглядят подобным образом, но есть и такие. Под землей многое напоминало цементный завод из детства – скудное освещение, клепаные металлические конструкции, бетонные стены с потеками, ржавые балки и грохот проходящих поездов. Это было царство утилитарности без малейшего намека на участие дизайнеров, художников, скульпторов!

Освоить нью-йоркское метро удалось не сразу. Иностранцев сбивает с толку особенности движения поездов. Есть экспресс-маршруты, когда поезда делают остановки только на определенных станциях. На маршрутах «скип-стоп» поезда останавливаются через станцию. На станции может быть по три-шесть путей! Чтобы благополучно добраться до места, необходимо внимательно слушать объявления.

Целью нашей первой поездки на метро был легендарный Брайтон-Бич. Мы стартовали возле Центрального парка и спустя полчаса забеспокоились – не ошиблись ли поездом? Спросить было не у кого, поскольку кроме нас в вагоне никого не было. На очередной станции зашел пожилой мужчина и устроился напротив нас.

- Бьюсь об заклад, что это наш человек, - прошептал мой приятель. – По лицу вижу. Давай спросим у него.

Приятель оказался прав.

- Брайтон-Бич? Да, правильно едите.

Пока ехали, наш новый знакомый рассказал, как в 90-е годы эмигранты с постсоветского пространства заселили отдаленный уголок Бруклина и вскоре уверенно вытеснили афроамериканцев, которые с давних пор обосновались на Брайтоне.

Брайтон-Бич поразил с первых минут. Мне показалось, что мы ехали не на метро, а в машине времени, которая перенесла нас не только во времени, но и в пространстве. Мы оказались в Советском Союзе во времена развитого социализма. Об этом свидетельствовали не только вездесущая русская речь и вывески на русском языке. Здесь царил особый дух, который выражался в мрачном выражении лиц, глубоко спрятанном пессимизме и особенностях сервиса.

У меня есть традиция отовсюду отправлять домой открытки, поэтому при виде почты не смог пройти мимо. Открытку я купил и подписал еще на Манхэттене, оставалась наклеить почтовую марку и бросить карточку в почтовый ящик. Отстояв очередь в крохотном темном помещении, я протянул открытку в окошко:

- Мне марку до России.

- Чо ты мне суешь! Нет у меня марок. Тебе в соседнее окно. Вывески читать надо!

От такого хамства я лишился дара речи и молча встал в конец другой очереди. Никаких вывесок над окошками не было, поэтому узнать, где именно продают марки, не было никакой возможности. Открытку я все-таки отправил, но осадочек остался. И понимание того, как быстро мы забыли все «прелести» советского сервиса. Мне очень захотелось на дверях почты повесить табличку: «Заповедник советского периода».

На легендарном пляже не было ни души. Ледяной ветер сбивал с ног и поднимал тучи песчаной пыли. Через несколько минут мы совершенно окоченели и заметались по набережной в поисках укрытия. Из ресторана «Татьяна» выбежал официант и призывно замахал рукой, приглашая войти. Мы не сопротивлялись.

Внутри оказалось тепло. Мы были единственным посетителями. Разумеется, в меню был борщ и русская водка. Мы сделали заказ и устроились за столиком возле панорамного окна. К нам присоединился скучающий администратор ресторана. Вскоре выяснилось, что мы земляки. В конце 80-х он эмигрировал в Америку с улицы Рубинштейна, что в самом центре Ленинграда. Весь обед Давид развлекал нас рассказами о жизни в США.

- Здесь все держится на полиции. Не будь полицейских, сразу наступит хаос. Слишком много криминала и оружия на руках у населения. Последние годы люди становятся все более озлобленными, потому что навалилось множество проблем.

- Что за проблемы?

- Заработки упали. Когда я сюда приехал, за несколько дней мог заработать пару тысяч баксов. От грязной работы отказывался. Выбирал, что хотел. Сейчас за эти деньги нужно пахать месяц и не факт, что заработаю. И с женщинами у нас тоже проблемы.

- В смысле?

- Представьте: сижу я дома, смотрю телевизор, вдруг заходит жена и бьет меня сковородкой по голове. Меня посадят!

- Как посадят!? Ты же пострадавший.

- Ничего подобного. Полиция обязательно станет на сторону жены. Мне скажут, что это я довел ее до такого состояния, что она ударила меня сковородой. Меня признают виновным. И с детьми тоже проблемы.

- Какие?

- Ребенка ни то что пальцем тронуть, косо посмотреть на него нельзя. Сразу заявит в полицию. Родителей посадить могут. И дети этим пользуются. Подростки творят что хотят, и никто ничего не предпринимает – боятся.

Так Давид помог нам познакомиться с изнанкой местной жизни. Согревшись и сытно пообедав в «Татьяне», мы покинули Брайтон-Бич озадаченные. От района веяло какой-то безысходностью и беспросветностью. Как будто люди попали не на свое место и ничего с этим не могут поделать. Особенно впечатлил пример со сковородкой.

Посещение Нью-Йорка произвело огромное впечатление. Это было похоже на визит в музей современного искусства, который непременно покидаешь в смятенных чувствах. Как такое возможно! Кому это надо! А потом год за годом возвращаешься мыслями и недоумеваешь – да что же это было такое?! Этот город цепляет, заставляет вспоминать и думать. Для меня этот визит был поводом, чтобы сказать: «Какое счастье, что я живу не в Нью-Йорке! Какое чудо, что я побывал в этом городе!»

На Брайтон-Бич хорошая погода...

Если вам понравилась статья, буду признателен за лайки!

Рад вас видеть в числе подписчиков сайта Foto-Travel.NET