А боги любят крылья обрывать

Моя подруга однажды сказала мне: «Я бы так не жила. Я бы развелась с мужем и жила бы с тем, с кем хочу! Пусть даже на его условиях».

А вот и крылья. На которых далеко не улетишь

Я восстала: «Что? Дать Калинину зеленый свет? Ни за что! Пусть знает, что светофор всегда горит красным цветом!»
Может быть, я бы и последовала совету подруги.
Но ведь ты ни разу не остался ночевать у меня.
Хоть в 5 часов утра, но ты уходил отмечаться домой. «Я всегда ночую дома!» - говорил ты.
В тебе жил "дурной мальчик", который шалел от аморального удовлетворения. Ты никак не мог повзрослеть и запретный плод давал тебе некие привилегии.
С виду – альфа самец, а бегал за мной – чужой самкой.
Вместо того, чтобы порвать самца – конкурента, ты воровал моменты счастья, когда мог побыть со мной, у всех: у меня, у своей жены, у детей, у моего мужа.
И прежде всего – у себя. Ты прятал наши отношения от всех, говоря мне: «Тихо! Везде радары!»
Ты видел вокруг одних завистников и старался отвести от себя любой недобрый взгляд или фразу, чураясь зависти.
А зависти не было. Был косой взгляд и шепот неодобрения.
Это была какая то зависть наоборот.

Все как в жизни. И руки есть, а ничего нельзя ими сделать

Ф. М. Достоевский сказал: «В каждом несчастьи ближнего всегда есть нечто веселящее посторонний взгляд». 
Мы с тобой были у всех не столько на виду, сколько - на языке, как все любовники.
Всякий народ веселится по - своему. Наши отношения разнообразили жизнь целого института.
"Подобный человек как червь. А боги любят крылья обрывать».

Это великий Шекспир.
Помните детские забавы: и крылья рвали мухам, и ниточки к лапкам жука привязывали и отпускали их летать, и лягушек надували, и еще много всевозможных детских мерзостей проделывали.
Однако, способность играть у человека с возрастом не угасает. Только играть начинаем по – особому: со взрослыми людьми и с изощренным садизмом.
Крылья, лапки и душу рвем тем, кому говорим: «Кого люблю, с того и спрашиваю».
Так говорил ты мне, воображая себя И. Златоустом: «Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает». 

Зачем бить, если принимаешь? Я этого никогда не пойму. Ни одно животное не убивает себе подобных. Не запасает пищу впрок.
Охотиться ради убийства, как и истязать друг друга – это человеческая привилегия.

Это была безысходность. У меня не было с тобой перспективы.
Я видела себя лишь навозом, питающим тебя для благополучия твоей семьи.
Но ты и здесь возмутился!

И весы твои взвешивали не то...

Ты брызгал слюною: « Да я, может быть, живу только ради того, чтобы мои дети не были навозом!»
«Ок! Ты хорошо устроился. Я тебя устраиваю во всех смыслах!» - подумала я.
Это было так, потому что в штанах у тебя был Ванька – встанька. Ты был ненасытен. Я тебя никогда ни к кому не ревновала! Поэтому я не знаю, была ли твоя ненасытность адресована мне или ты просто был любвеобилен.
После близости, которой тебе всегда было мало, ты говорил: «С тобой я будто заново родился! Я чист, как после причастия! Я сейчас все могу!» Знал бы ты, как мне это было все понятно!
Я сама «чистила» себя только близостью с тобой. Ты был большой, теплый и уютный.
Кто не знает, что лучшее лекарство для женщины – это мужская рука вдоль позвоночника!
У тебя были умные руки, которые "лепили" меня всякий раз заново.

А. Ахматова сказала: «В пламени любви разрушится стена обид, непонимания и лени».

Ты весь был мой – любимый и желанный! Но только после очередного приручения!
Я чувствовала тебя так, будто это я сама тебя родила. Для себя. Ты был частью меня, словно ты вышел из моего тела.
Ты всегда говорил: «Когда я попадаю внутрь тебя, там творится такое волшебство! Ты меня всего мнешь и лепишь каждый раз нового и лучше прежнего!»
Ты наслаждался близостью со мной, как голодный младенец жадно сосет молоко из полной груди, сопя и причмокивая, едва успевая заглатывать обильно истекающую сладкую влагу.
Ощущение тебя частью себя, давало мне свободу распоряжаться тобой так, как я того хотела.
Конечно, про свое «все могу» ты лгал! Ты не мог главного - ты не мог распоряжаться собой. Ты не мог свободно дышать, твои цепи сдавили тебе грудь.
Ты свое «все могу» превращал в щедрость всевозможных подарков для своих детей.
А угрызения совести ты превращал в «благородное негодование», которое позволяло тебе выставлять меня в моих неблаговидных намерениях. Мое желание жить с тобой выглядело как лишение твоих детей отца.
И неважно, что отец устраивал никому ненужные командировки лишь бы сбежать из дома со мной!
Мне до конца моих дней будет стыдно, что я это время воровала у своих детей!
После твоего скандала, первого в наших с тобой отношениях, я положила камень себе за пазуху.
Я поняла, что должна убить свою любовь к тебе.
А заодно и твою любовь ко мне. Я просто начала пользоваться твоими приемами и отказывать тебе в любых видах близости.
Не всегда – эпизодически. Я находила причины, как избежать общения с тобой.
Скажу тебе честно: мне пришлось изнасиловать саму себя. Это было невероятно трудно и больно! Но я это делала! Я смогла сломить себя.
Не знаю, как я это сделала. Дневников я не вела, а защитные механизмы сделали свое дело. Я забыла свою боль.

Однажды у тебя на ягодице вскочил чирей. Он не давал тебе покоя. Тебе приходилось сидеть на двух стульях, расположив задницу в пустоте между стульями. Ты цитировал В. Высоцкого: «Да в неудобном месте чирей вылез —Пора пахать, а тут — ни сесть ни встать».

Жена твоя с детьми была на море. Я приезжала к тебе по утрам, чтобы почистить чирей и заклеить лейкопластырем. Иначе ты бы не смог штаны надеть. Мне ты сказал, что болячки у тебя начались от недостатка внимания с моей стороны. Тебе не хватало моей близости. Твое тело восстало, осыпав тебя чирьями.

А я просто начала думать так: «Это воровство – набираться сил от меня и бежать совершать подвиги для своей семьи. Ну, так пусть тебя твоя жена заряжает!»
Понятно, что я молчала и глупо улыбалась. Ты или делал вид, что не понимаешь, или действительно не понимал. Однажды я спросила тебя: «Как у тебя происходит близость с женой?».
Ты ответил: «Сначала я весь день уговариваю себя сделать это. Потом ложусь в постель. Приходит Она. Я что – то начинаю делать. Это близость без завершения. В общем, потом плевать в себя хочется!»

Скорее всего, это тебя и сгубило. Нельзя безнаказанно так себя насиловать.

А потом я просто перестала следить за собой: краситься, стричься, делать макияж. Я перестала красиво одеваться. Да мне было и не до этого. Я моталась между двумя городами теперь уже двух суверенных стран: Узбекистан и Россия. СССР распался.

Как хочется улететь вольной птицей...

У меня уже строилась квартира в России. Это была первая долевка в городе. Наша работа пока еще позволяла мне оплачивать строительство. Мои дети тоже были уже в России.
И дочь училась в вузе на платном отделении. Деньги мне нужны были позарез. Ты же свои деньги тратил на игрушки: машина, ружье, охота, рыбалка.

Пришло время последнего взноса за строящуюся квартиру. У нас еще оставался объект в Казахстане.
И я кинулась к тебе: «Володя, поехали в командировку! У нас же есть там деньги!» - умоляла я тебя. А ты стал прятаться от меня: уезжать на охоту, рыбалку или просто уезжал.
Ты проматывал свои деньги на игрушки, которых был лишен в детстве или в молодости. Зачем- то купил дорогое ружье, дорогую машину, которая требовала больших затрат на содержание.
Машина была старая, но в то время не было никаких иномарок, кроме машин, пригнанных из-за границы. Ты появился лишь тогда, когда я сказала тебе, что продаю свою квартиру. Ту, в которой я жила в Ташкенте. Это было безумие – продавать квартиру. Тогда квартиры ничего не стоили. Но я знала, что ничего не дождусь от тебя. Отчаяние заставило меня сделать этот шаг.

«После отчаяния наступает покой, а от надежды сходят с ума» - сказала А. Ахматова.

Тех денег, что я выручила за квартиру, мне хватило, чтобы выплатить остаток долга за российскую квартиру. И не сойти с ума.
А ты поехал в командировку. За деньгами. Но, пока ты прятался от меня, комбинат выкупила Южнокорейская компания. Без долгов.
Мы с тобой проиграли этот раунд.
Сейчас я почему – то думаю, что ты обманул меня, решив не делиться со мной этими деньгами. Но я не держу ни малейшего зла на тебя.
Всем известно, что королеву «играет» ее окружение. Так «играть» королеву мог только король – ты.
Я проиграла вдвойне. Я осталась и без денег и без квартиры в своем родном городе Ташкенте. Мне пришлось уехать в Россию. Мы не попрощались.
P.S. Я жестоко ошиблась. Мой скоропалительный отъезд ничего не решил. Впоследствии. Все, что я увезла в себе, со мной и осталось.
А все очень просто: решать надо здесь и сейчас. Само никогда и ничего не решается. И время здесь не властно.

Подписывайтесь на мой канал

#отношения между людьми #культура отношений #любовь #путешествие во времени #разные страны #семейные отношения