Пролог.
Замрите на мгновение. Прислушайтесь. Это шум моря. У каждого оно звучит по-своему. Каким оно предстает перед вами? Спокойной водной гладью, мерно набегающей на берег? Шепотом волн, перекатывающих гальку, словно пытаясь унести эти камни в свою вечную коллекцию? Или, может, его голос — это пронзительные крики чаек, режущие воздух?
А может, ваше море — это буря? Стихия, вышедшая из повиновения. Свинцовые тучи, нависшие, как горы, раскаты грома, разрывающие небо, и вспышки молний, на миг освещающие водяные громады, которые с рокотом разбиваются о скалы. Это сила, готовая поглотить все, что осмелится оказаться на ее пути.
Какое сейчас время суток? Тепло ли? Или холодно?
Поверьте, все это теряет значение. В тот миг, когда до вас донесется их пение.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
I
Небо сегодня мрачное, затянутое сплошной пеленой. Огромные, тяжелые тучи висят так низко, что кажется, будто стоит подпрыгнуть — и пальцы коснутся их мягкой, прохладной поверхности. Сумерки сгущаются, но я не могу заставить себя уйти. Ветер крепчает, швыряя в лицо ледяные брызги. Волны, одна за другой, накатывают на песок, омывая мои босые ступни.
Я просто стою, обняв себя за плечи, и вглядываюсь в водную даль — там, на горизонте, мигают какие-то огни. С самого детства я убеждала себя, что это глаза древнего кракена, наблюдающего за мной с морских глубин. Что вот-вот у того далекого буйка поднимется скользкое щупальце и помашет мне приветственно. В детстве мир был именно таким — полным чудес.
Но сейчас все иначе. Нет тех наивных игр, что наполняли сердце радостью. Ничего не осталось от прошлого. Только это море. Оно помнит меня маленькой девочкой, помнит, как часто становилось моей нянькой и собеседником.
С моря тянет пронизывающей свежестью, и в моем легком голубом сарафане я быстро начинаю зябнуть. Но все равно не двигаюсь с места, упрямо всматриваясь в линию, где вода встречается с небом. Будто жду, что там должно что-то появиться. Влажный, насыщенный запахом водорослей воздух щекочет ноздри. На губах — знакомый соленый привкус.
Я не была здесь целых два года. С тех пор как уехала учиться в университет. Сессии, зачеты, практика — все это не оставляло ни дня, чтобы вернуться сюда, в единственное место на земле, где я чувствую себя по-настоящему дома, в безопасности.
Мне двадцать, но я так отчаянно хочу повернуть время вспять. Хотя бы на несколько лет назад. В то время, когда они были еще живы.
Глаза предательски наполняются слезами.
— Морена, все хорошо, не плачь, рыбка моя, — наверное, сказала бы сейчас мама. Если бы могла.
В горле встает ком, и я опускаюсь на влажный, холодный песок, обхватив колени руками. До сих пор не могу принять эту мысль, смириться с ней. Их больше нет. Ни мамы, ни папы. А погибли они именно здесь, в море. Попали в жестокий шторм, будучи в гостях у друзей на яхте.
Обломки судна нашли у дальних скал. А вот тела… Тела так и не обнаружили. Официальная версия полиции суха и беспристрастна: унесло сильным течением.
Казалось бы, я должна винить море в гибели самых близких людей. Но не могу. Глубоко внутри я знаю — оно не виновато. Какая-то часть моей души продолжает надеяться, что это был не просто шторм, что они где-то живы. Но проходит уже второй год, а вестей — ноль. И только сейчас я набралась смелости приехать сюда, отбросив все отговорки и страхи.
Ветер внезапно меняет направление, и темные пряди волос хлестко бьют меня по лицу. Они лезут в глаза, в рот, цепляются за влажную кожу.
Я провожу ладонью по лицу, пытаясь стереть слезы и собрать непослушные волосы, но они лишь липнут к щекам, а зрение снова заволакивает мутная пелена.
***
— Иди к нам! Станцуй вместе с нами! Иди же! — тонкие, изящные руки с кожей, напоминающей перламутр, тянутся ко мне. Мелодичные, завораживающие голоса зовут вперед, в самую пучину. Они словно приглашают ступить на гребни волн и пройти по ним, как по твердой дороге.
Я просыпаюсь с ощущением этого зова внутри. Мне кажется, что я должна быть сейчас у воды, кружиться в странном, гипнотическом танце. Стать частью этих волн, что бьются о берег и вздымаются к небу.
Но я здесь. В своей тесной комнатке на чердаке, со скошенным потолком и единственным окном, в которое видно лишь клочок неба. Лежу на узкой жесткой кровати, щекой прижавшись к влажной от слез подушке. Что-то колет кожу — видимо, вылезло перо из наполнителя. Но я не шевелюсь. Замерла, вслушиваясь в звуки за окном.
Льет дождь. Воет ветер. Ветви старой яблони стучат по стене дома. Что творится сейчас на море? Вздымаются ли там исполинские волны? Грохочут ли они, разбиваясь об острые камни? Кричат ли в панике чайки, которых швыряет порывами урагана?
Тяжелое ватное одеяло придавило меня к матрасу, сковав движения. Кажется, будто невидимые путы опутали все тело.
Тетка, наверное, крепко спит внизу и даже не подозревает, какой ураган разыгрался снаружи.
И она не узнает, как я, одержимая этим странным, непреодолимым желанием, выбираюсь из-под одеяла, открываю окно и вылезаю наружу. Ледяные струи дождя, обрадовавшись новой жертве, тут же начинают хлестать по коже, волосам и тонкой ночной рубашке.
Дыхание перехватывает от холода, и я на мгновение замираю, цепляясь за раму, прежде чем начать спускаться по старой деревянной лестнице, которую давно приставила к своему окну для таких случаев. Тетке все равно, а мне — удобно.
Ветер воет, завывает, и где-то в глубине сознания шевелится тревожное чувство опасности. Но я глушу его и, распахнув калитку, выбегаю на проселочную дорогу. Отсюда до моря всего пять минут бега — дом тетки стоит почти у самой воды.
Промокшая насквозь рубашка липнет к телу, путается между ног, но я бегу, подставляя лицо ледяным струям. Такая иррациональная одержимость, это влечение к разбушевавшейся стихии, должно было бы насторожить. Но осознание придет утром. Сейчас же я чувствую себя частью этого хаоса, его неотъемлемой частицей.
Добежав до берега, я замираю в нерешительности — волны вздымаются на несколько метров в высоту. Сердце на мгновение замирает от страха и восхищения.
Вспышка молнии озаряет все вокруг, и в очертаниях волн мне видятся странные фигуры. Кони, встающие на дыбы. Их ржание сливается с раскатами грома. Стройные девичьи силуэты, танцующие на самых гребнях.
Завороженная, я делаю шаг вперед, рискуя быть смытой следующей волной. Разъяренная вода бьется о мои ноги. Сердце выстукивает какой-то древний, дикий ритм. В горле пересохло.
Из новой волны, что с грохотом разбилась о камень неподалеку, появляется девушка. Подол ее длинного серебристого платья стелется по воде. Незнакомка протягивает ко мне руку и что-то говорит — я вижу, как шевелятся ее губы, но не слышу ни слова — все заглушает оглушительный рев стихии.
Почти неосознанно я тоже протягиваю руку. Мне нужно дотронуться до нее, понять, реальна ли она.
В тот миг, когда мои пальцы готовы коснуться ее полупрозрачной, молочно-белой кожи, чьи-то сильные руки крепко обхватывают меня за талию и резко оттаскивают назад. Лицо девушки искажается. Ласковая, манящая улыбка исчезает без следа. Ее большие, прекрасные глаза сужаются. Зрачки становятся вертикальными, как у кошки или змеи. Нос заостряется, превращаясь в хищный птичий клюв.
Девушка широко раскрывает рот и издает крик. И в этом крике я слышу чистую, немыслимую злобу, досаду и ненасытную жажду крови.
Крепкие руки, что держали меня, ослабевают. Теперь я могу повернуться и лишь мельком увидеть лицо парня, который, похоже, спас мне жизнь. Та сила, что влекла меня сюда, внезапно отпускает.
Я успеваю заметить только очень синие глаза, нахмуренные темные брови и плотно сжатые в тонкую линию губы. Земля уплывает у меня из-под ног, и накатывает черная, беспросветная тьма, унося с собой последние проблески сознания.
Больше интересных статей здесь: Путешествия.
Источник статьи: Там, где танцуют сирены. 1 глава.