Элька родилась и выросла в маленьком городке где-то на краю Земли.
Единственное, что связывало его с большим миром – это железная дорога.
Все ее детство насквозь, до самого потаенного уголка души и каждой клеточки тела, пронизано запахом железной дороги.
Элька ощущала эту таинственную связь на каком-то своем, глубинном уровне, иногда даже опасаясь ее и боясь своей ненормальной «наркоманской» зависимости.
Когда в планы семьи не входила дальняя поездка за пределы города, когда ее никто не собирался отправлять в пионерский лагерь. к бабушке на каникулы или свозить на море, Элька очень тосковала.
Каждый вечер она бегала на окраину города к железнодорожному вокзалу, чтобы впрок надышаться вязким, маслянистым и жгучим запахом, который издавали деревянные шпалы, до черноты пропитанные креозотом.
Странные пристрастия для маленькой девочки.
Но именно этот запах будоражил Элькино воображение и переносил ее в любые города и страны, куда только она хотела попасть, даже может в те, что никто не встречал на карте и никогда в них не останавливался.
Она любила бродить по ускользающей вдаль железке. Училась ловить равновесие на холодных стальных и до блеска сияющих, отполированных рельсах. Прыгала по краям шпал через одну и подбирала свой, удобный для шага детской ноги, ритм.
Она их считала, она с ними разговаривала, делилась своими тайнами и рассказывала о планах на жизнь.
А они слушали, запоминали и укладывались в направлении Элькиных грез и мечт. Они выстраивались в бесконечно длинную мерную вереницу и исчезали где-то за горизонтом.
Сколько же обуви перепортил ей въедливый деготь!
Но никакие уговоры, беседы, наставления и даже наказания мамы не могли переубедить Эльку отказаться от сложного и опасного, но манящего и неизведанного пути странника.
Она обожала дорогу, это было СУТЬЮ всей ее жизни.
……………………………………………..
Когда Эля выросла, и дорога открылась для нее в разных формах и средствах передвижения, любовь к железной оставалась неизменной.
В каком бы городе Элька ни находилась, железнодорожный вокзал был ее точкой отсчета, ее островом надежды, началом или промежуточным пунктом в ее странствии.
Она по-прежнему, теплыми летними или морозными зимними вечерами с волнением и трепетом, а иногда и с щемящей тоской, сквозь засыпающую тишь города, вслушивается в растворяющийся в воздухе глухой и радостный, пронизывающий и приветственный гудок паровоза.
Всматривается в розовую дымку неба, чтобы учуять знакомый терпкий, сажистый запах каменного угля, родного дома, детства и романтики не пройденной дороги.
В эти моменты Элькино сердце начинает колотиться, как сумасшедшее, пульс учащается, дыхание становится сбивчивым, как и мысли.
Ей хочется поддаться этой неведомой силе, внутреннему порыву, бросить все, что у нее есть сейчас, сегодня, здесь и тут же, сию секунду, рвануть за нарастающим, набирающим скорость и силу, звуком, стучащих о рельсы, колес.
От нее будто ускользало что-то важное в жизни вместе с уходящим вдаль, созвучным биению ее сердца, стуком.
……………………………………………..
Элю никогда не волновал конечный пункт прибытия, сколько манил сам процесс.
Увлекательный путь от «чемоданного настроения» и продуманного сбора и укладки вещей до ощущения нового места и торжественного схода на перрон.
Провести хотя бы один день с ночевкой в поезде – это прожить целый огромный мир!
Замкнутый и ограниченный стенами вагона, маленький и однообразный на первый взгляд, на самом деле, он был бескрайним и интересным.
Этот мир наполнен жизнями и историями людей, ведь именно в поездах люди делятся самым сокровенным, открывают семейные или личные тайны.
……………………………………………..
Как бы ни менялись времена и пищевые пристрастия людей, запах еды в поезде всегда остается неизменным.
Для Эльки он по-прежнему связан с маминой, домашней, запеченной с хрустящей корочкой в сметане и чесноке, курочкой, тщательно упакованной в фольгу, чтобы сберечь ароматный сок и застывший жир.
Курица и свежие огурцы – дуэт номер один и классика жанра в поездном меню пассажиров!
А вареные яйца и бутерброды с колбасой?
Смешанные ароматы неприятного яичного сероводорода, сладковатого привкуса вареной колбасы с чесночными нотками, усиливающими запах свеженарезанного черного хлеба моментально заполняют собой каждый свободный миллиметр твоего сознания и начинают предательски действовать на пищеварительную систему тела, вызывая повышенное слюноотделение и выработку, жаждущего еды, желудочного сока.
Нет ничего банальнее, чем прием пищи, и нет ничего более приятного и ожидаемого в дороге, чем время трапезы!
Вначале ты убиваешь время, примерно два часа, всматриваясь в мелькающие за окном дома, деревья, провода и уже просто скучную и однообразную линию леса, и мучительно выжидаешь, когда поезд выедет из санитарной зоны города.
Потом пасешь всех, кто ушел в конец вагона с полотенцем и сменной одеждой наперевес, и отслеживаешь, кто вернулся.
Главное - вовремя сорваться с места!
Одна ошибка и следующие полчаса придется топтаться в тесном тамбуре, между тремя дверьми и парой-тройкой человек, которых ты не видел, потому что они умудрялись слиться со стенами и спрятаться в простенках между дверьми шириной с висящий над головой огнетушитель.
Стояние в тамбуре занятие не из приятных.
Маленькое, холодное помещение, в которое из одной двери влетал запах той самой курицы и вареных яиц, из другой, с такой же частотой при открытии проникал едкий, белый сигаретный дым и сухой, першащий в горле, запах табака. К этому амбре, с более редкой периодичностью добавлялся запах туалета вырывающийся из-за третьей двери.
Но не смотря на непривлекательность аммиачного душка, открытие этой двери ожидалось с большим нетерпением и жаждой, ибо оно приближало очередь толкущихся людей к сокращению, а тебя приглашало внутрь своих объятий.
Ловить равновесие в этом замкнутом пространстве, с каждым резким порывом поезда ударяться о холодные, пластиковые стены, постоянно вытягиваться в струну, чтобы уступить место шныряющим взад-вперед курильщикам и закрывать за ними двери – это неотъемлемая часть дорожного процесса.
И вот ты в этом долгожданном месте! Наконец-то!
Полотенце на шее, сменные штаны на шее, снимаемые - в руках, а в них еще и мыло. Ноги на цыпочках. Сам в раскоряку. Держаться остается разве что зубами за воздух, или за холодные и мокрые защитные перекладины окна, а еще надо не прислониться к железному унитазу, когда тебя шатает и раскачивает на одной ноге, будто ты прирожденная цапля.
Потому что кто его знает, чего он мокрый снаружи?
И почему-то в такие моменты состав решает остановиться, причем, резко, чтоб наверняка тебя швырнуть о какую-нибудь стенку или мокрую железную полку под зеркалом.
И почему она тоже вечно мокрая?
А если ты уже висишь над железным конем, как ковбой Мальборо, то невольно зависаешь в безмолвии тела и физиологических процессов и в догадках и смятении ожидаешь: проводник придет стучать в дверь и объявлять о закрытии «кабинета» или можно расслабиться?
Расслабиться? Нет, ни в коем случае!
Стук колес стих, и теперь все подозрительные, журчащие, хлюпающие, сморкающие звуки отдаются в тамбуре. И, кажется, весь вагон догадывается о твоих действиях за дверью.
Каждый человек, кто по воле случая, оказался закрытым в туалете во время остановки поезда, выходит оттуда быстро и не глядя в глаза окружающих.
Ну, наконец-то, штанишки поменяны на удобное трико или халатик, в которых можно мяться на влажном, застиранном до серости, белье со штампами РЖД в уголках.
Руки чистые и можно приступать к еде – самой главной части любой дороги!
Достаются шуршащие пакеты и вожделенные свертки, распечатываются салфетки, и снимаются обертки, откручиваются банки, вскрываются пачки, распаковывается, открывается и разворачивается энергия для тела и услада для вкусовых рецепторов вкушающих
Все пассажиры погружаются в какофонию запахов, ароматный мир дорожной еды и приступают к трапезе, которая, порой, может не заканчиваясь, начинаться вновь.
А после, обжигающий чай на воде из «Титана» с привкусом болотной воды, и обязательно из стеклянного стакана с, замоченной внутри и звенящей о его стенки, железной ложкой и двумя хрустящими белыми кусочками сахара-рафинада вприкуску. Они идеально ровно упакованы в индивидуальную белую бумажку, а потом, словно в пенал, вставлены в цветную обертку с изображением поезда.
Чай в поезде - это не просто напиток, это церемония погружения в чужой мир с его тайнами, детективными линиями или любовными сюжетами, это психологический сеанс и чтение чьей-то неизданной книги жизни.
……………………………………………..
Элька редко принимала непосредственное участие в диалогах с пассажирами, ей больше нравилось быть наблюдателем, слушать и записывать на подкорку своего сознания чужие истории, путешествовать в загадочный и сложный мир каждого человека, анализировать, додумывать и делать свои выводы.
Она не работает в туризме, не стала психологом или писателем, не пошла учиться в железнодорожный институт и не подрабатывала помощником проводника.
...
Ее «взгляд всегда устремлен за горизонт», она по-прежнему вслушивается вдаль и с трепетом ждет волнующего сигнала поезда, который умчит ее в СТРАННЫЕ СТРАНЫ и приведет к чему-то самому важному в ее жизни, даст ответы на сотни тысяч вопросов и завершит ее ПУТЬ, вечно ищущего, СТРАННИКА.
Странного Земного скитальца, путешествующего между чужими мирами и судьбами, разными реальностями, между своей, земной жизнью и необъяснимой жаждой знания чего-то большего…
©Татьяна Меркушкина