Роскошь и история «Северного экспресса»: как путешествовали из Петербурга в Париж накануне эпохи войн

С 1896 по 1914 год между столицами России и Франции курсировал уникальный поезд — «Северный экспресс». Это был настоящий отель на колесах, эталон комфорта и скорости своего времени. Когда погружаешься в описания его убранства и сервиса, невольно ощущаешь легкую зависть к тем, кому довелось совершить такое путешествие.

В основе этого рассказа лежит исследование Андрея Келлера (УрФУ) «Литерный поезд "Северный экспресс": между миром и войной» (pdf).

Бельгийский след в истории российских железных дорог

В конце XIX века Европу охватила железнодорожная лихорадка, и в авангарде этого движения стояла бельгийская компания CIWL под руководством предпринимателя-визионера Джорджа Нагельмакерса. Его амбициозной мечтой было связать скоростными и комфортабельными составами ключевые европейские столицы, создав грандиозный маршрут от Петербурга до Лиссабона.

Частью этого глобального проекта и стал «Северный экспресс» (Nord-express). Успех другого детища компании — «Восточного экспресса» на линии Париж–Стамбул, запущенного в 1883 году, — был столь оглушительным, что уже в 1884-м публике представили идею маршрута до Петербурга.

Однако путь от идеи до реализации занял долгих 15 лет. Главным препятствием выступила Пруссия. Что касается России, то в 1891 году император Александр III подписал исторический указ, разрешивший иностранной компании CIWL, действующей под именем «Международное общество спальных вагонов и скорых европейских поездов» (МОСВИСЕП или МОСП), вести операции на территории империи.

Регулярное сообщение удалось наладить лишь в октябре 1896 года (хотя есть сведения, что вагоны под этим названием ходили по укороченному маршруту Петербург–Берлин уже с 1892-го). К тому моменту, кроме легендарного «Восточного», по рельсам Европы уже мчался «Южный экспресс», связывавший Париж с Лиссабоном через Мадрид.

Маршрут, скорость и неповторимая атмосфера путешествия

Изначально планы были грандиозными: преодолеть расстояние от Петербурга до Лиссабона за 92 часа. На маршруте Петербург–Париж уходило 52 часа, а до Берлина состав доезжал за 31 час. Для конца XIX века это были рекордные показатели: летняя скорость достигала 80 км/ч, зимняя — 64 км/ч.

Поезд отправлялся с Варшавского вокзала в Петербурге (сегодня это здание торгового центра) и следовал через Псков, Вильнюс, Кёнигсберг и Берлин. Существовало и сообщение с Москвой: согласно расписанию 1914 года, состав ходил туда раз в неделю. Было ли так с самого начала или к такой схеме пришли позже, установить сложно.

Как пишет в своем исследовании Андрей Келлер, график движения менялся: до 1902 года поезд ходил раз в неделю с середины мая до середины октября, с 1902 по 1906 год — три раза в неделю, а с 1906 по 1914 год — дважды в неделю, но уже круглогодично.

Одной из особенностей путешествия была вынужденная пересадка на границе из-за разной ширины железнодорожной колеи в России и Европе. Технологии смены тележек тогда еще не существовало. Пассажиры, следующие из России, пересаживались на станции Вержболово (ныне Кибартай в Литве).

Те, кто ехал в Россию, проделывали аналогичную процедуру на станции Эйдкунен (сегодня Чернышевское).

Об этом ритуале красочно написал Владимир Набоков:

«Тогдашний величественный Норд-Экспресс (после Первой мировой войны он уже был не тот), состоявший исключительно из таких международных вагонов, ходил только два раза в неделю и доставлял пассажиров из Петербурга в Париж; я сказал бы, прямо в Париж, если бы не нужно было – о, не пересаживаться, а быть переводимым – в совершенно такой же коричневый состав на русско-немецкой границе (Вержболово-Эйдкунен), где бокастую русскую колею заменял узкий европейский путь, а берёзовые дрова – уголь». (В. Набоков. Первая любовь)

Современники, побывавшие на презентации поезда, с восторгом описывали его роскошь:

Почтовый дилижанс прогонял милю за 40 минут. А теперь? Спокойно поднявшись по ступеням Северного вокзала в Париже, подходишь к кассе. «Куда?» «В Санкт-Петербург!» – следует сухой ответ. После этого пассажир садится в «поезд-молнию», вежливый персонал отводит гостя в спальное купе. Последний переодевается в свое домашнее платье, прикуривает сигару, пьет заказанный кофе, съедает при этом несколько яиц, читая газету. Когда освоишься у себя в купе, можно осмотреться в четырех вагонах, которые на время путешествия превращаются в летучий отель. Перед купе проходит коридор, стены которого украшены зеркалами, а пол покрыт мягкими коврами, и, идя по нему вдоль больших окон, попадаешь в салон. Невозможно поверить, что вагон может содержать в себе такое роскошное помещение! Кресло за креслом следуют с обеих сторон, на заднем плане видно элегантное канапе, две люстры свисают с потолка, а в буфете кипит самовар к чаю.

Со временем в составе появились и более демократичные вагоны на 40–50 мест. Помимо пассажирских, всегда были почтовые и багажные вагоны. Пассажиры могли оставаться на связи благодаря бортовому телеграфу — настоящий технологический прорыв для того времени.

Путешественник из России имел невероятную свободу выбора. Пересекая границу, он мог продолжить путь в Берлин и Париж, пересесть на «Восточный экспресс» до Константинополя, а оттуда — к черноморским курортам Болгарии или Румынии. Или же, прибыв в Париж на вокзал Аустерлиц, сделать пересадку на «Южный экспресс» до Мадрида и Лиссабона. Все эти роскошные составы были идеально состыкованы по расписанию.

***

К 1914 году состав «Северного экспресса» разросся до 12 вагонов. Однако Первая мировая война и последовавшая за ней революция 1917 года поставили крест на этой эпохе роскошных путешествий. Поезд не пережил катаклизмов XX века.

После войны маршрут пытались возродить, но в Россию он уже никогда не возвращался.

Любопытно, что МОСП также был оператором «Транссибирского экспресса» из Москвы во Владивосток. В целом, эта компания контролировала до 80% рынка элитных сверхдальних железнодорожных перевозок через территорию России.

Сегодня прямого железнодорожного сообщения между Петербургом и Берлином или Парижем не существует. «Северный экспресс» остался в истории как символ ушедшей эпохи, когда путешествие было не просто перемещением, а целым событием, полным комфорта, изящества и предвкушения открытий.