Тропа, скрытая временем
Мы шли по просеке, и лишь спустя какое-то время до меня дошло, что это не просто тропа, а остатки старой телеграфной линии. Деревянные столбы давно превратились в труху и слились с лесной подстилкой, а провода, лежащие на мшистых пнях, почти не привлекали внимания — казалось, их бросили здесь случайно.
Однако впереди виднелись бетонные основания, к которым когда-то крепились эти столбы. Их прямая линия, уходящая в чащу, не оставляла сомнений. Интересно, когда же её проложили? Дерево и бетон почти полностью разрушились, и лишь стеклянные изоляторы, поблескивая зеленым, напоминали о прошлом. Наташка закончила снимать очередной упавший столб, и мы двинулись дальше. К счастью, идти стало немного легче.
Цель нашего похода
На всякий случай поясню: мы отправились в так называемый Свирский укрепрайон — малоизвестный и безымянный участок финской оборонительной линии времен Второй мировой. Его построили в 1941 году, и он держался вплоть до 1944-го.
В прошлый раз я рассказывал, как мы доехали на машине до последней доступной точки, переночевали там и с утра отправились в пеший поход, чтобы отыскать старые укрепления, затерянные в этих дремучих лесах.
Дорога сквозь топь и чащу
Покинув лагерь, мы почти сразу угодили в топь, которую я заметил ещё накануне.
Сначала путь пролегал по влажному мху и травяным кочкам, торчащим из воды, сквозь густые заросли. Иногда попадались старые гати, почти полностью поглощенные природой, иногда — неожиданно сухие участки. Так мы и добрались до узкой просеки.
Мрачное очарование вепсских лесов
Леса в этих краях выглядят совершенно дикими и по-особенному суровыми. Есть на земле места, от которых веет скрытой враждебностью.
Бывало, я высаживался с лодки на берега Свири неподалёку, и ощущение было таким же — хотелось поскорее собраться и уплыть прочь от этого гнетущего хаоса. Сейчас же не было ни лодки, ни возможности быстро уйти. Рюкзак, в который я на всякий случай положил ружьё и бинокль, тянул плечи, а впереди лежал неизвестный путь. Старую финскую карту, которую я видел в интернете, я помнил лишь приблизительно, но надеялся, что просека рано или поздно пересечётся с линией укреплений — там уж мы точно заметим что-то рукотворное.
И, как это часто бывает в подобных местах, я постепенно начал чувствовать, как эта угрюмая природа затягивает меня всё сильнее. Возможно, скоро я полюблю и эти вепсские дебри — дремучие, тёмные, сырые и словно застывшие во времени.
Не знаю, откуда во мне эта тяга — вместо светлых сосновых лесов и тёплых пляжей меня тянет к первозданному, почти хаотичному миру. Мы будто двигались внутри картины Васнецова. Вдруг небо потемнело, кривые деревья и земля, усыпанная гнилыми листьями, стали почти чёрными, и на нас обрушился град. Для полного счастья.
Встреча с историей
Телеграфная линия упёрлась в финские укрепления совершенно неожиданно. Просека впереди густо заросла, а тропа свернула налево. И влево, и вправо уходили осыпавшиеся, заваленные листьями и заросшие траншеи. Над ними возвышались бесформенные холмики.
Ясно, что здесь бывали и другие энтузиасты заброшенных мест и фортификации, пусть и нечасто. На ветках деревьев и кустах виднелись тряпичные ленточки-вешки. Вот красная, вон ещё одна — они, похоже, отмечали общее направление линии.
А возле одного из холмиков была завязана синяя лента. Так это же и есть долговременная огневая точка — дот!
Мы подошли ближе и разглядели среди коричневых листьев и мха шарообразный бронеколпак с крошечной амбразурой.
Над амбразурой, словно иголки у мультяшного ежа, торчали куски арматуры — вероятно, для крепления маскировочной сети.
Чуть выше из земли выступала вентиляционная труба.
Вот и весь дот — его и в упор-то не сразу разглядишь, выдает его только искусственный холмик.
Я огляделся. Град закончился, туча ушла, и где-то над кронами светило солнце. Но лес от этого не стал приветливее — он оставался таким же мрачным, сырым и холодным, лишь немного посветлев. И ведь кому-то когда-то приходилось штурмовать эти амбразуры, пробираться через болота, бурелом и, возможно, минные поля — вероятно, против своей воли и с пониманием бесполезности атак. Всё, что я читал об этом участке обороны, подтверждало: он был действительно неприступен. В 1944 году финны оставили его, чтобы сохранить силы. Красная Армия активных действий здесь почти не вела, но, насколько мне известно, периодически предпринимала вялые и безуспешные попытки штурма. Пересекла же эти укрепления, уже оставленные, лишь в ходе Свирско-Петрозаводской операции. Мы обошли холмик и увидели тыльную бетонную стену дота и вход, скрытый в глубине траншеи.
Осмотр укреплений
Сразу скажу, мы не ставили целью исследовать всю линию досконально, так как не являемся большими знатоками Второй мировой. Наша задача была проще: провести разведку, убедиться в существовании этих объектов и просто составить о них представление. Поэтому, осмотрев первый дот, мы двинулись в сторону Ровского озера, посетили ещё несколько огневых точек и увидели одно большое, но, к сожалению, затопленное бетонное сооружение.
Все эти небольшие пулемётные доты построены по одному принципу: сразу за входом расположен небольшой тамбур с люком — вероятно, для сбора воды.
В стороне от тамбура находится помещение со стеллажами — там, видимо, хранились боеприпасы и снаряжение.
А прямо напротив входа — лаз в бронеколпак, который отделён люком и возвышается примерно на три метра от пола.
Лезть наверх я не рискнул, поэтому мы ограничились осмотром снизу.
К месту, где должна была стоять станина с пулемётом, из подсобки вёл какой-то короб. Я предположил, что по нему, вероятно, подавалась пулемётная лента. Рядом виднелись водопроводные трубы — по ним шла вода для охлаждения ствола.
Позже, разглядывая старые фотографии, я сделал для себя открытие: все финские станковые пулемёты с кожухами охлаждения опутаны водяными шлангами. Раньше я не обращал на это внимания. Под бронеколпаком до самого пола были устроены дощатые гильзосборники — большие ящики с окошечком внизу для их опорожнения.
Возвращение
Пройдя ещё немного, мы почувствовали усталость. Я не ожидал, что впереди ждёт что-то принципиально новое. К тому же град начинался снова и снова, находиться в лесу становилось всё менее комфортно.
Я вытащил из траншеи какой-то стальной прут, воткнутый в землю, посмотрел на него, так и не понял, что это, и положил обратно. Телефон Наташки разряжался — скоро она не сможет фотографировать, а это верный знак, что пора возвращаться. Нас ждал обратный путь через те же болота и заросли к нашей «Буханочке» — машине, притаившейся в кустах на старой дороге в нескольких километрах отсюда.
