Замечено, что небольшие народы часто испытывают более глубокое чувство патриотизма, чем крупные нации. Это особенно ярко видно в Грузии, где любовь к своей стране и народу — не просто слова, а часть повседневной жизни. Грузины искренне гордятся своей родиной, и это проявляется в особом отношении к тому, как её воспринимают другие.
Ответственность за общее впечатление
Это чувство выходит далеко за рамки фраз о том, что «Грузия — рай на Земле». Оно выражается в личной ответственности за то, какой страну видят гости. Многие грузины ощущают себя не просто жителями, а своего рода хозяевами, которым важно, чтобы у каждого сложились тёплые воспоминания.
Практически каждый новый знакомый обязательно спросит: как вам в Грузии? Что понравилось, а что, возможно, огорчило? Это не просто вежливость или желание услышать комплимент. За этими вопросами стоит искреннее участие и желание сделать ваш опыт лучше.
Такое поведение — здоровое, созидательное проявление патриотизма. Если гостю что-то не понравилось, грузин может почувствовать личную ответственность, как будто он упустил возможность что-то исправить или показать страну с лучшей стороны. Им действительно важно, чтобы их родину любили и уважали, а не боялись.
Чувство общности в малом народе
Корень такого отношения — в численности. Грузины — народ не очень большой, и это создаёт ощущение тесной связи между людьми. Каждый грузин в какой-то мере чувствует ответственность за других, потому что «другие грузины» — это не абстрактная масса, а потенциально знакомые, родственники, соседи или коллеги.
Эта особенность характерна для многих малых народов. Когда народ небольшой, связь между его представителями ощущается острее и непосредственнее.
Из-за этой тесной связи представителя малого народа легче обидеть — любое высказывание о его народе он воспринимает лично, как если бы речь шла о нём самом или его близких. Для грузина критика в адрес соотечественников часто звучит как критика в адрес семьи.
У крупных народов — китайцев, бразильцев, русских — такое острое чувство общности встречается реже. Патриотизм там, конечно, есть, но он часто выражается иначе: в гордости за историю, культуру или достижения, а не в ежедневной личной ответственности за каждого соотечественника.
В больших нациях люди реже чувствуют такую прямую связь с незнакомцами одной с ними национальности. Им сложнее воспринимать далёких соотечественников как «своих», чьи поступки как-то касаются их лично. У грузинов же эта связь — реальная и ощутимая, пронизывающая повседневность и формирующая особый, глубокий тип патриотизма.