В нашу эпоху, которую во многом определяют социальные сети, наблюдается странный парадокс: даже самые пугающие события вызывают всплеск внимания лишь на считанные дни, от силы — недели. Потом, хотя проблема никуда не исчезает, а порой и усугубляется, эффект новизны стирается, и интерес к ней постепенно угасает.
Коронавирус: от ажиотажа к будням
Эпидемия коронавируса из Китая — идеальная иллюстрация этого феномена. Помните январь и начало февраля, когда число заболевших исчислялось тысячами, а смертей было не так много? Тогда об этой угрозе не писал разве что совсем ленивый. Блогеры и новостные агрегаторы наперебой пытались урвать свой кусок «вирусного» трафика, смакуя каждый новый случай и щедро раздавая апокалиптические прогнозы.
Сейчас же, когда счёт идёт на десятки тысяч заражённых, а география болезни стремительно расширяется, сообщения о ней постепенно покидают первые полосы и главные ленты. Они превращаются в разряд фоновых, дежурных новостей, оставаясь преимущественно на специализированных информационных сайтах.
Например, тревожные известия из Южной Кореи, где число случаев за сутки выросло вдвое, промелькнули в моей ленте всего пару раз, не вызвав прежнего ажиотажа.
Экономика внимания и вирусная усталость
«Неравнодушные» блогеры и жёлтые интернет-издания уделяют теме всё меньше места — кликов стало меньше, а значит, и доходы упали, самые сочные «сливки» сняты в первые недели.
Но нашлись и особо предприимчивые: некоторые успели даже выпустить книги о свежей эпидемии. Толстые тома, ценой в пару сотен рублей. Я наткнулся на такой экземпляр на кассе супермаркета, полистал — типичный набор заезженных клише с претензией на сенсационность. Люди проходят мимо, не покупают.
Адаптация как способ выживания
Человек, в принципе, — существо невероятно адаптивное, а человек эпохи соцсетей — и подавно. Ведь если искренне и эмоционально реагировать на каждую тревожную новость, можно умереть от нервного истощения, даже не подхватив ни одного вируса. Наша психика защищается, притупляя реакцию на постоянный информационный шум, и ужас постепенно становится привычным, почти бытовым явлением.