Мне довелось побывать на русской подводной лодке, но не где-нибудь, а в Соединённых Штатах, в Калифорнии.
Лодка Б-427 «Скорпион», проекта 641, стоит на вечной стоянке в гавани Лонг-Бич, по соседству с величественным трансатлантическим лайнером «Куин Мэри». Сегодня внутри неё открыт музей, и это одна из самых необычных и запоминающихся экспозиций, которые я когда-либо видел.
История спасения от утилизации
Судьба этой субмарины поистине удивительна. Её спустили на воду и ввели в строй в 1971 году. Двадцать два года Б-427 несла службу в Тихом океане, выполняя задачи по слежению, разведке и патрулированию. В 1994 году её, уже списанную, ждала печальная участь — разделка на металлолом. Но в последний момент лодку выкупили австралийские предприниматели, заплатив буквально цену лома — в те смутные времена было возможно всё.
Её отбуксировали через океан в Лонг-Бич, где она сменила владельца — им стал Эд Сковрон из Палм-Спрингс. После косметического ремонта, сохранившего аутентичную атмосферу, здесь открыли музей.
Первые впечатления: теснота и героизм
Скажу честно — это один из лучших музеев в моей жизни.
Первая мысль, когда я переступил порог: я оказался внутри гигантского механического кишечника какого-то трансформера! Стало не по себе от осознания, что в таких условиях люди жили и работали месяцами.
Как здесь могли нести службу 78 человек, деля между собой всего 27 коек и две крошечные уборные? Внутри невероятно тесно. Повсюду оплетают тебя трубы, приборы, торпеды. Прямо тут же, среди всего этого, — камбуз и гальюн. И представьте: эта стальная «сигара» не просто стоит, а движется в толще воды, выполняя боевую задачу. Уму непостижимо, какой требовался дух и выдержка.
«Скорпион» — единственная в мире подлодка такого класса, которую удалось полностью восстановить в музейном качестве.
Она принадлежит к легендарному проекту 641, известному под натовским обозначением «Foxtrot» («Фокстрот»). Именно на таких лодках советские подводники в разгар Карибского кризиса прорывались к американским берегам, оставаясь невидимой угрозой.
От капризов погоды и штормов субмарину надёжно укрывает массивный корпус стоящего рядом океанского гиганта «Куин Мэри».
Экскурсия по отсекам
Купив билет за 20 долларов, я начал погружение — в прямом и переносном смысле.
У входа — спасательный костюм и система регенерации воздуха. За небольшую доплату можно примерить экипировку и почувствовать себя членом экипажа.
По мере продвижения вглубь меня начали накрывать волны клаустрофобии. Даже зная, что ты на берегу, ощущение замкнутого пространства давит невероятно.
Торпедные аппараты расположены буквально в жилой зоне. Спали, ели, несли вахту в метре от смертоносного оружия.
Переборки между отсеками. В аварийной ситуации их мгновенно задраивают, чтобы локализовать воду или огонь. Проскакивать через круглый лаз нужно быстро и ловко. Наверное, после многих походов это действие доводится до автоматизма.
Спальные места. Пока одни отдыхают в тесных койках, другие несут вахту. График был жёстким, сон — урывками.
Радиорубка. По совместительству здесь же, в этом же тесном уголке, размещалась фотолаборатория для обработки разведданных.
Коридор, вернее, узкий проход, связывающий отсеки.
«Крутилки и вертелки» — так моряки называли вентили системы продувки балластных цистерн сжатым воздухом. На снимке — щит управления этими цистернами. Их много, и распределены они по всему прочному корпусу.
Эта система жизненно важна для экстренного всплытия при авариях (например, потере хода или пробоине), а также для выравнивания крена или дифферента во время манёвров.
Приборная панель в центральном посту — мозг и нервный центр лодки.
Валенки. Думал, это шутка, но нет — на боевом дежурстве команда действительно ходила в валенках. Причина проста: нужно было максимально снизить топот. Под водой любой звук распространяется на километры и может выдать позицию.
Штурвал, за которым стояли рулевые, ведя многотонную стальную рыбину в темноте океанских глубин.
Спальные места даже в шумном и душном машинном отделении. Спали, где придётся.
Торпедные аппараты и… опять же, место для сна. Быт и война здесь были неразделимы.
И главный герой — ЛОХ
И вот он, тот самый ЛОХ, о котором шла речь.
Здесь ЛОХ — это не древнее воинское подразделение, а аббревиатура, означающая «Лодочная Объёмная Химическая защита». Это система объёмного химического пожаротушения, где в качестве огнетушащего вещества используется фреон. В каждом отсеке есть своя станция ЛОХ, позволяющая подать фреон для тушения пожара в своём или соседнем отсеке. Без этой системы — жизнь на лодке действительно была бы плоха, ведь огонь в замкнутом пространстве — одна из самых страшных угроз.
Я был глубоко потрясён условиями, в которых месяцами жили и служили наши моряки. Это сильнейшее впечатление, которое заставляет по-новому взглянуть на понятия долга, выносливости и героизма.
Если окажетесь в Лос-Анджелесе или его окрестностях — обязательно найдите время для этого музея. Не пожалеете ни на секунду.