Начал день с утренней зарядки.
Перечитывая вчерашние заметки, везде натыкаюсь на одну и ту же фразу: «Дождь надоел». К утру осадки прекратились, но пока я отмывал автоклав, ощущалась высокая влажность. Целевая долина, сплошная морена, была укутана плотным молочным туманом, так что о том, куда мы движемся, приходилось лишь догадываться.
Стас пытается отчистить подошву от налипшего мокрого песка.
Точнее, не догадываться — руководитель и штурман-то знали маршрут. А я вот уже третий год следую тактике «ведите меня, куда хотите», и иногда это приводит к неожиданным сложностям.
«Кофейный пакет» раздора я в итоге просто опоясал вокруг рюкзака, и это оказалось вполне рабочим решением. Правда, обычно строгий и собранный вид моего рюкзака в этом походе изменился до неузнаваемости: сбоку болтались пятилитровые бутыли, сверху свисала солнечная панель, а теперь добавился и этот пакет со стимуляторами… Настоящий гаджет-носитель.
Путь через «эталонную помойку»
Небольшой спуск с нашей стоянки на осыпь, а затем крутой подъем рядом с мощным водопадом, низвергающимся из целевой долины. И вот мы оказываемся в том, что можно назвать эталонной горной помойкой — хаотичном нагромождении морены.
-И куда нам?
-Вперед, там перевал.
Поначалу я не понял, как это скально-осыпное плечо гребня можно назвать перевалом. По всем канонам перевал — это седловина. Но задавать глупые вопросы не стал: в походах бывало не раз, что при приближении картина прояснялась и изначально невидимая седловина вдруг проявлялась. Решил — подойдем, увидим.
Предыдущие группы ходили справа, по леднику, но у нас был свой план...
Где-то на середине этой размашистой моренной «помойки» Катя с Мишей посовещались и решили выбрать более интересный путь.
-Раньше все обходили этот гребень по леднику справа. Но там закрытый ледник, нужны связки, пока соберемся…
Только не ледник. Я был готов на любую осыпь, лишь бы лишний раз не возиться с кошками и обвязками раньше времени.
-Поэтому попробуем пойти по скалам. Ходит легенда, что эту седловину проходили лет сто назад, придерживаясь за хвосты яков.
Вот это мотивация! Мы ведь не хуже яков, правда?
Бивак и разведка
В итоге мы прошли моренную ссыпку почти до самого скального гребня, а затем резко свернули в сторону. Со снежника стекал ручей, время приближалось к обеду, и мы решили встать на бивак. В это время Катя Б. с Федей, Мишей и Ваней отправились на разведку нового пути. Мы же с Таней заканчивали наше дежурство. К слову, это тоже было новшеством — обычно дежурные работали от обеда (готовили ужин и завтрак), а здесь — от ужина (готовили завтрак и обед).
Подходим к месту нашего обеда.
Катя З. с Вероникой завели разговор о быте и послепоходных хлопотах. Я с Таней активно включился в беседу, периодически подключался Стас. Полина подавала признаки жизни, в основном пребывая в состоянии сна. Кажется, ее снова разгружали.
-Салат «Капрезе». Или греческий.
-А каши? У тебя есть длинные углеводы?
-Нет, получается, в основном салаты и мясо.
-Очень странно.
Надо запомнить, что это за салат «Капрезе», о котором говорила Катя З.
Не обошлось и без обсуждения рабочих обязанностей и уровня зарплат. Фундаментальная наука России, представителем которой я в данный момент являюсь, как всегда, оказалась в хвосте рейтинга. Как тут не задуматься о смене деятельности на фоне всех этих айтишников, аналитиков и прочих «антибиотиков»?
Во время этого разговора на меня накатила дикая тоска. Горы вдруг показались невыносимо простыми и аскетичными. Захотелось привычной рутины — от утреннего «Дуолинго» до вечернего тренажерного зала.
Обратите внимание: Про рекламу, походы и мой огромный доход.
Группа разведки ушла наверх.
«Живые скалы» и нагрузка на икры
Ребята вернулись с разведки, и мы пообедали. Впервые за поход я осознал, насколько мне опостылел «Суперсуп», который мы ели каждый горячий обед. И, кажется, в последний раз взял в рот бастурму — она тоже внезапно стала противна, хотя до этого я всегда ее ел (пусть и без особого удовольствия, но как часть раскладки).
-Ну как там?
-Проходится. Но так…
-Что там? Живые камни?
Федя встрял:
-Лучше. Там — живые скалы.
В общем, после обеда мы пошли по этим самым «живым скалам». Двигались плотной группой по очень крутому склону — за одну ходку набирали больше 100 метров, не особо растягиваясь. Порой приходилось ставить ногу под таким немыслимым углом, что почти вся нагрузка тела и 25-килограммового рюкзака ложилась исключительно на икроножные мышцы. В очередной раз мысленно поблагодарил себя за то, что не забрасываю тренировки ног в зале. Пусть и не самые усердные.
Впрочем, места для привала хватало.
Последний рывок до снега.
Когда мы выбрались на отметку 4900, я увидел, что осыпь закончилась и начался ледник — тот самый, по которому изначально могли идти (Катя позже добавила, что за прошедшие 8 лет ледник порвался и стал закрытым).
А вот и снег.
Я не удержался от крепкого слова, потому что было совершенно непонятно, что делать дальше: связываться здесь или идти дальше, и почему разведчики толком ничего не объяснили. В итоге связываться пришлось чуть дальше.
Уже видна и седловина. Правда, дышалось тяжело — все-таки снова около 5000 метров.
Штурм перевала Ямг
Снежную седловину продувало ветром. Мы быстро связались в связки, я встал за Таней, которая шла первой, и наша группа начала медленно, но верно выскребаться на перевал Ямг.
Высота уже приближалась к 5000, и, хотя нужно было набрать всего 110 метров, а до седловины оставалось метров 500, ходка далась невероятно тяжело. Таня тропила так, будто ее мышцы вообще не потребляют кислород. Остальным же приходилось жадно глотать разреженный воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
Вылезли. На самой седловине было отвратительно: мгла, пронизывающий ветер, ни одной хорошей стоянки — пришлось бы зарываться в снег. Я быстро накинул пуховик под мембранную куртку, но предательски начали мерзнуть бедра. На фоне четырех слоев на туловище, ноги были прикрыты лишь трекинговыми штанами — до последнего перехода в нижнем белье необходимости не было.
Строим снежный туалет.
Мы быстро уплотнили площадку под шатер, и нас с Таней отправили в «пионеры» — расстилать веревки для организации лагеря. В итоге мы управлялись там втроем, вместе с Катей З. Работа пошла быстрее, и мне совсем не хотелось вылезать наружу. Возможно, помня о моей невысокой хладостойкости (черт дернул меня на Памир, да), меня и не выгоняли на сложные работы снаружи. В это время остальные возводили снежную стену, нарезая пласты наста лавинным щупом.
Тем временем на улице.
Стоять на полу шатра было невозможно даже в шерстяных носках, поэтому все превратилось в хаотичную вакханалию из пенок, надувных ковриков и веревок. Лишь бы не касаться ледяного пола, который неприятно «лизал» пятки. В голове закрадывался вопрос: зачем я снова полез в эти горы?
Первая ночевка на снегу и одновременно — на высоте за 5000. Сегодня многие в группе повышают свой высотный опыт ночевок! Чтобы не переохладиться, как в прошлом году на Донгуз-Оруне (а там на перевале Накра было всего 3700), Таня, помимо веревок, постелила нам спасательное одеяло, затем пенки внахлест, на них — свой большой плотный пуховик, и только потом спальники. Я в этом году тоже обзавелся спальником от «ТрекТеха» с комфортом до -7°C, но спал все равно в двух слоях — термобелье и флиске.
Завтра наш путь лежит туда.
<==День 10. Идем по приборам.День 12. Ни слова о кислороде==>
Больше интересных статей здесь: Туризм.
Источник статьи: Шахдара-2025: последний поход по планете Памиракис. День 11. Тренировка икроножных.