Шахдара-2025: самый тяжёлый день перед стартом на Памире

Самый долгий день (4-5 июля)

За семь лет в турклубе я лишь во второй раз серьёзно сомневался, стоит ли снова отправляться в поход. В 2021 году я всё же рискнул и ни о чём не пожалел — приключения на Кичик-Алае и Заалае стали важной вехой в моём становлении как горного туриста. Но тогда я не занимался организацией — в Киргизии у нас были проверенные партнёры. С Таджикистаном же всё оказалось сложнее: пока я продумывал логистику от Душанбе до Шахдары и далее к пику Ленина (фактически через весь Памирский тракт!), я порядком вымотался. Впервые за всю практику я подошёл к старту похода без энтузиазма и не раз делился этим с Таней.

Это не фото первого дня — просто иллюстрация к моим размышлениям.

Однако моральные принципы перевесили: год назад я уговорил ребят присоединиться, и было бы неправильно теперь отказаться. Не по-мужски. Конечно, в случае болезни меня бы поняли, но внутреннее оправдание далось бы с трудом.

4 июля 2025 года — день, который трудно забыть, но тяжело вспоминать. Я знал, что заброска всегда испытание, ведь самолёты не садятся у начала маршрута. Но после общения с таджикскими партнёрами я уже представлял масштаб «трагедии», с которой начнётся наше памирское путешествие.

Сложности начались ещё в России.

Во-первых, я решил сэкономить 10 тысяч рублей и уговорил часть группы лететь из Казани, а не из Москвы. Организационно это вышло не лучшим образом: пришлось делить общий багаж — еду и снаряжение, часть отправлять с «казанцами» на поезде, а остальное забирать «московской когорте» прямо в Домодедово.

Во-вторых, рейс задержали почти на час. Я до сих пор не научился спать в самолётах (в отличие от машин — Таня говорит, что меня вырубает даже в легковушках, хотя я был уверен, что это невозможно), поэтому по прилёте в солнечный Таджикистан я нёс не только рюкзак и сумку с продуктами, но и мешки под глазами, и тяжёлую голову. Перед посадкой нас долго кружили над городом — после четвёртого или пятого эллипса над столицей беднейшей постсоветской страны я начал волноваться: когда же мы сядем? Позже водитель пояснил, что вылетал президент Э. Рахмон, и все рейсы задерживали из-за борта №1.

После дождливой Москвы и Казани Душанбе выпаривал остатки влаги палящим солнцем. Я заранее предупреждал всех, что в день прилёта будет за 40 градусов. Поскольку вместо 8 утра мы оказались на парковке в половине одиннадцатого, укладывая скарб на крыши старых Land Cruiser, то хорошо прогрелись ещё до начала маршрута.

Погрузка багажа.

Дальше — хуже. Тойоты были настолько старыми, что кондиционеров в них не было. Полтора дня ехать по июльскому Таджикистану в таких условиях — сверхзадача. Умножьте это на почти бессонную ночь и организационный хаос, который сопровождает каждый старт похода, — и получите идеальную почву для срыва акклиматизации.

Как только мы выехали с парковки, меня вырубило минут на 20. Такого от себя я не ожидал. С одной стороны, стало чуть легче, с другой — жара никуда не делась. Несмотря на приличную скорость по тракту, открытые окна лишь усугубляли ситуацию: встречные горячие потоки обжигали кожу и дыхательные пути.

Несколько слов о машинах. У нас были модели 80 и 105, по шесть человек в каждой. Зачем-то на крыше нашего «крузака» ещё до погрузки рюкзаков и баулов уже стояла стиральная машина (оказалось, водитель вез её в родной кишлак), но весь багаж уместился. Багажник в салоне обычно переоборудован под третий ряд сидений, чтобы разместить шестерых пассажиров. Внедорожники Toyota или Lexus крайне распространены на Памирском тракте (других в нашем маршруте не будет), поэтому встретить машину с другим кузовом, да и вообще другой автомобиль, практически нереально.

Пейзажи за окном. Пока ещё невысоко.

В дополнение к стиральной машине наш водитель заехал за дынями, арбузами и стиральным порошком, а потом развозил это кому-то по пути. Естественно, скорость от этого не прибавлялась, и это начало раздражать. По-русски он вроде понимал, но говорил с трудом.

Полина с дынями.

В Кулябе заехали в кафе в основном ради кондиционера. Меню в таких заведениях обычно ограничено тремя блюдами: шурпа, плов и картошка с мясом. Я взял последнее — супов в походе наемся.

Тем временем с машиной случились неполадки. Водитель снял колёса, ковырялся под капотом. На всё ушло больше часа, и с учётом, что до Хорога ехать минимум 12 часов (плюс мы выехали из аэропорта на 2,5 часа позже), наш приезд в столицу ГБАО затягивался до глубокой ночи.

Куляб, Хатлонская область.

На въезде в ГБАО у нас собрали загранпаспорта, и военные что-то записывали в тетрадь. Общее состояние военной инфраструктуры удручало — даже форма солдат напоминала фильмы про Афган (возможно, она не менялась с тех пор). Пограничник беззлобно пошутил про мою фамилию — я даже улыбнулся, ведь уже писал об этом «фамильном обязательстве» в прошлогоднем отчёте. Раз Скачков — пусть скачет по горам.

Водитель, видимо, решил, что мы успешно справляемся с испытаниями, и перевёл нас на новый уровень — включил свою музыку. До этого она играла фоном, но из-за разговоров её почти не было слышно. Как только народ начал засыпать, саундтрек вышел на первый план.

Остановка в Калаи-Хумбе.

И это был настоящий сюрреализм.

Наш водитель предпочитал какой-то фолк (хотя, если прислушаться, это ближе к этериалу — что-то в духе ранней Enigma), но с сильной этнической составляющей: струнные инструменты, восточные распевы и тому подобное. Всё это либо вводило в транс, либо усыпляло — кому как.

Самое проблемное началось с наступлением темноты: музыка стала работать против самого водителя. Учитывая его любовь к лихому обгону на тракте, засыпающий за рулём лихач — худший симбиоз.

Стас и Дима стали активно выяснять у водителя, что происходит, и поначалу мне это показалось даже чрезмерным давлением с их стороны. Из-за языкового барьера ребята обсуждали между собой, как проявляется усталость водителя за рулём. В итоге им удалось уговорить его передать управление, чтобы тот мог немного отдохнуть. Со стороны за этим было тревожно наблюдать, особенно не зная тонкостей вождения: я вряд ли смог бы определить, что машину ведёт уставший человек, пока мы не оказались бы в кювете или, точнее, в водах Пянджа. Всё это напоминало сцену из романа Пелевина. Мы двигались на стареньком крузаке по опасной дороге, фары выхватывали из темноты участки грунтовки, уходящей вверх по склону. Рядом мелькали солдаты в ещё советской форме, по двое-трое, с оружием – вероятно, смена караула или что-то подобное. Автолюбители среди нашей группы заметили, что «машину ведёт», значит, водитель засыпает, а мы едем по узкой дороге, где встречный разъезд возможен только в «карманах» на склоне. С одной стороны – скалы, с другой, в темноте, – бурный Пяндж. За ним – Афганистан. Навстречу нам тянулись караваны китайских «Ситраков», везущих товары из Поднебесной и окутывающих нашу машину облаками пыли. Звёзды под Шиздом. Памирский тракт. Всё это сопровождалось бадахшанской этнической музыкой с гитарным трансом, где каждая строка заканчивалась на что-то вроде «ишкеме». Голова будто была опутана оголённым проводом. К тому моменту я не спал уже 43 часа: стоило закрыть глаза, как начинались сновидения. Открываешь – сны исчезали, но не сразу. Как пятна бензина на воде, образы из снов ещё мелькали перед глазами после пробуждения. В голову лезли отрывки из мемуаров людей, переживших репрессии и пытки, особенно в сталинские времена, где многосуточные допросы были обычным делом. Неудивительно, что люди готовы были оговаривать себя. И снова звёзды. Будь я Данте, написал бы свою версию «Божественной комедии». Проблема была в том, что впереди ждал сложный поход. После заката температура стала сносной, но приключения не закончились – машина снова отказалась ехать. Мы постояли на берегу ночного Пянджа, смотрели на тёмные скалы и пушистые памирские звёзды, пока водитель возился с крузаком. Тут мне стало совсем плохо, и я буквально вырубился, сидя на бордюре. Таня сказала, что я похож на пловца, готовящегося нырнуть с тумбы в бассейн. В половине одиннадцатого мы остановились у очередной придорожной кафешки в Шидзе. Меню было почти таким же, добавились лишь лепёшки и два вида чая. Картошку предлагали не только с мясом, но и с курицей, так что я взял «диетический вариант». Таня уверена, что еда в таких местах позже аукнулась проблемами с ЖКТ в начале маршрута. В Хорог мы прибыли ближе к двум ночи. Я никогда не был поклонником автопутешествий, но этот опыт показал, насколько человек вынослив. Разместившись в неплохой гостинице в старом советском здании, я принял душ и отключился. Сон стал самым дефицитным ресурсом на ближайшие недели. …В 9 утра Стас постучал в нашу комнату. Я быстро собрался, но забыл указать Тане, где столовая (она из-за этого надулась). Позавтракали омлетами и яичницами. Молочных каш в походе будет предостаточно, поэтому налегали на белковые блюда. На выезде из Хорога. Дорога продолжалась. До Юбена ехать часа 3–4 от Хорога, но мы выехали позже плана – ближе к 11, так что график снова сдвинулся. По первоначальному плану сегодня мы должны были немного отойти от населёнки для заноса заброски, но с такими темпами график стоило пересмотреть ещё до начала похода. Водитель упросил нас заехать в его родной кишлак «на чай». Интересно, что чая нам так и не предложили, зато подали шурпу с лепёшками и местной сметаной, а также нарезали арбуз и дыню. С одной стороны, мы опаздывали, с другой – жалко было отказывать водителю. Кто знает, почему он засыпает за рулём – может, он постоянно курсирует между Хорогом и Душанбе? В доме водителя. Пока ехали, я чувствовал странное ощущение – второй день в заброске. Раньше такого не было. Самая долгая моя заброска была в 2019 году на Алтае – тогда мы ехали почти 12 часов от Бийска до Тюнгура, но ночевали, условно, у подножья гор. А здесь – ты всё едешь среди этих гор, а до своих никак не доберёшься… Я вспоминал, на чём только не успел покататься с турклубом за эти годы. Был «кунг» на Терскее, «шишига» на Алтае, «Нивы» на Кавказе, «Хендай Портер» отвёз нас на Ленина после памирской четвёрки в 2021. А так – верные «Мерседес-Спринтеры» для поездок по твёрдому покрытию. Теперь вот «крузаки». Мимо проносились серо-жёлто-коричневые безликие склоны нужного нам хребта. Катя Б. предупреждала, что будет похоже на «большие Фаны», но я надеялся обмануться, и зря. Виды не впечатляли после Заалая. Мы выгрузились в Юбене ближе к 4 часам дня. Сформировали городскую заброску и то, что понадобится на первом кольце, которое начнётся через несколько дней. Сейчас же, в ближайшие три дня, мы должны были самостоятельно занести заброску на второе кольцо на перевал Ходаш (1А, 5000 м), вернуться и начать полноценный маршрут. Полянка за речкой – наша первая стоянка. Катя Б. решила сегодня никуда не двигаться после такой изматывающей дороги. Высота была за 3000 метров, полянка, где мы потеснили осликов и телят, оказалась гостеприимной, так что мы расположились на другом берегу от кишлака. Я заметил яркую азональную особенность: стоило появиться источнику воды, как местность менялась до неузнаваемости. Серо-жёлтые склоны сменялись буйной зеленью в долине, и наоборот. Ещё контрастнее это выглядело вблизи – вдоль арыка тянулись узкие полоски травы, а уже в полуметре – безжизненная, почти лунная пустыня. Первый бивак.

• Первый день похода по Шахдаре: борьба с жарой, мухами и высотой
• Прогулка над облаками: незабываемое восхождение в горах