Вторая часть моих историй уже опубликована.
Моя жизнь уже много лет неразрывно связана с Ближним Востоком — и в работе, и в личном плане. Часто, сидя вечерами за ароматным кальяном, в памяти всплывают разные случаи, рождаются новые сюжеты. Какие-то подлинные воспоминания со временем обрастают деталями, а недавние события, пропущенные через призму гротеска и иронии, становятся только острее и колоритнее.
Именно о таких забавных и порой невероятных историях я и хочу рассказать. Для удобства я решил разбить их на небольшие серии по три истории в каждой. Итак, начнём.
Знакомство с Костиком
Рассказы про Костю можно издавать отдельной книгой — прямо как у Драгунского про Денискины приключения, только сюжеты куда более непредсказуемые. А началось всё со знакомства. Как только я прибыл на проект в Курдистане, я пошёл знакомиться с командой — смотрел людям в глаза и крепко жал руки. В зависимости от внешности человека я выбирал приветствие: «привет», «хай», «салам алейкум», «дайне баш» или просто «мерхаба». Когда я увидел Костю — смуглого, с выразительным носом и тёмными волосами — я радостно бросил: «Шалом!». Он наклонился ко мне и, понизив голос до шёпота, спросил: «Саня, ты что, тоже из наших?». Так, на сионистской ноте, мы и подружились в самом сердце арабского мира.
Костик и заветный булыжник
Костя был человеком экономным, даже скаредным. Он, например, ходил в спортзал нашего лагеря в рабочем комбинезоне, который выдавала и стирала компания. Бегал по дорожкам он тоже в нём, к всеобщему удивлению и веселью. Причём выбирал время так, чтобы его видело как можно больше народу — тяжело ступая, он излучал, как ему казалось, здоровье и молодой задор.
Наши геологи — все как на подбор, сухощавые, ироничные мужчины под шестьдесят, исходившие полмира ещё в советские времена, — решили подшутить над Костиными слабостями. Они нашли древнюю окаменелость с отпечатком моллюска и мимоходом обмолвились, что на Западе такие вещи стоят тысячи долларов. Охранник добавил: «Жаль, вывезти не получится — сразу статья и иракская тюрьма».
Костя, помня о его скупости, тут же прикарманил «сокровище». Почти два года он мучился, находясь в состоянии суперпозиции: владеет ценностью, но не может её реализовать. Это были настоящие физические страдания — он не мог увезти камень из Ирака.
За время моего пребывания на проекте мы придумали с десяток способов контрабанды, но каждый раз коллективно, с хитрой улыбкой, отвергали их. Распилить — потеряет ценность. Отправить с оборудованием — всё на строгом учёте. Корпоративная почта — риск для компании. DHL и прочие курьеры — по их правилам нельзя.
Когда Костю повысили и перевели в питерский офис, мне даже показалось, что он проронил слезу на этот проклятый булыжник, ставший для него настоящим фетишем. А камень так и остался лежать на месте, храня в себе частицу страданий нашего «еврейского» героя.
Обратите внимание: 4 сезона виноградника в Бургундии за 5 минут.
Рыбалка по-курдистански
После бурения скважин оставались так называемые амбары — резервуары, которые канадцы, управлявшие участком, очистили, наполнили родниковой водой, установили насосы и запустили туда карпа. Через пару лет это озерцо стало частью нефтеперерабатывающего завода, прямо рядом с контейнером операторов, где работал и наш Костя.
Я удивился, что никто не рыбачит в этом пруду. Узнав, что на дежурстве знакомый, я попросил его привезти простейшую снасть: леску, крючки, грузило и поплавок.
Так родилась новая традиция. После обеда мы сбегали на «берег Балхаша» — то есть к озеру, доставали из-под контейнера удочку и разворачивали салфетку с наживкой: варёными куриными шкурками и кукурузой.
Первого пойманного карпа мы встретили аплодисментами и десятком фото перед тем, как отпустить. Через неделю ажиотаж утих, и остались только те, кто ценил сам процесс — тишину, покой и медитативность рыбалки. Это было прекрасным дополнением к жарким рабочим будням в пустыне.
Пока к нам не присоединился Костя. Сменив равнодушного к рыбалке коллегу, он тут же взял инициативу в свои руки. Со своей коронной фразой «Сейчас я покажу, как надо правильно!» он отобрал у меня снасть и начал вязать крючки. Мы молча наблюдали за его пухлыми пальцами, которые минут двадцать выписывали в воздухе загадочные фигуры.
В итоге родился гибрид донной и поплавочной удочки: огромное грузило впереди, а за ним на поводке — три крючка. Я мысленно похвалил Костю: выросший в дельте Северной Двины и на берегу Белого моря, он наверняка знал в рыбалке толк, в отличие от меня, балхашского любителя.
На фото — не Костя, а мой друг Вовка из Уфы, запечатлённый на веранде операторской.
Уверенно подойдя к краю веранды, Костя начал раскручивать оснастку в вертикальной плоскости. Он оглянулся на нас и с важным видом прокомментировал: «Сейчас я покажу, как мы на Двине рыбачили!». Когда груз описал полный круг, Константин отпустил леску — и вся конструкция полетела в озеро по идеальной параболе, увлекая за собой разматывающуюся бобину. Костя в предвкушении триумфа забыл закрепить леску на удочке.
Под наше молчаливое и немного сочувствующее созерцание он удалился в свой контейнер. Пару раз потом звучали предложения «кинуть мастера за снастями», но всё утихло, и остаток командировки мы провели по-старому — в ленивой дрёме под кондиционером.
Денис и египетский пограничник
Есть ещё две истории про Костю, но пока расскажу про Дениса.
Денис — блестящий арабист и журналист, много лет проработавший на Ближнем Востоке. С первых же разговоров я понял, что он невероятный рассказчик, а его жизнь — готовая книга приключений. Одна история особенно запомнилась — на стыке находчивости, знания истории и хладнокровия.
После долгой командировки в Израиль Денис летел в Египет. На паспортном контроле он отдал документы пограничнику. У ближневосточных пограничников есть общие черты: важный вид, надменность и напускная серьёзность. Тот лениво листал паспорт, изучая визы, и вдруг замер, уставившись на израильский штамп о длительном пребывании.
Сейчас израильские визы не редкость, но тогда такой штамп мог закрыть въезд во многие арабские страны, особенно для участников арабо-израильских конфликтов. Пограничник на ломаном английском начал говорить, что въезд в Арабскую Республику Египет Денису запрещён, поскольку он неоднократно бывал и даже жил в Государстве Израиль.
Не дожидаясь, когда в паспорт поставят штамп о запрете, Денис спокойно прервал его на безупречном литературном арабском: «Во-первых, правильно говорить не «Государство Израиль», а «ВРЕМЕННО ОККУПИРОВАННЫЕ ПАЛЕСТИНСКИЕ ТЕРРИТОРИИ».
Пограничник вытянулся, щёлкнул каблуками, смахнул патриотическую слезу и, не задавая больше вопросов, поставил въездной штамп.
Больше интересных статей здесь: Туризм.
Источник статьи: Открыл сезон рыбалки на море.