Ранняя весна. Хмурая и ржавая, но тем не менее не лишенная очарования. Чем притягательна поздняя осень, тем же манит фотографа ранняя весна, которое на Закавказье, в том холодом голу приходить не спешила.
Оказавшись в новом городе и бегло осмотревшись уже на следующий день, я отправился изучать городскую промзону. Не, то, чтобы мне доставляло видеть печальное состояние советского наследия, но кому кроме меня до него есть дело? Особенно в такой глуши.
Состояние завода, который я приметил со спутниковый картой оказалось ожидаемо печальным. Построенное в советские годы предприятие и тут не сумело пережить «рыночные реалии» и по своему состоянию, не сильно отличалось от рассохшейся прелой прошлогодней листвы под ногами.
Тонкие листы металлолома — остатки вытащенного из цехов оборудования действительно по цвету походили на прошлогодние листья и сильно проржавев, почти также легко ломались.
Позади цехов небольшое «кладбище техники». Кучи сломанной аппаратуры и старые кузова автомобилей. Там же стоит сарайчик, напоминающий сторожевую будку, и гремит цепью собака. Желание подходить ближе отпадает, впрочем, смотреть там все равно уже нечего.
Без особого интереса я заглянул в цех, но увидел там лишь пустоту.
Голый металлический каркас со снятым оборудованием напомнил мне ветки деревьев, с ещё не распустившейся листвой. Но в отличии от природы, завод, творение человека и сам не залечит свои раны.
Человек построенный, человек же уничтожен. Пасмурная осенняя погода слишком уж сильно настраивает на философский лад. Надеюсь, мои аллегории не показались вам притянутыми... Тем более, это всего лишь архивный пост скучающего на самоизоляции по путешествиям автора.
В этот раз не Россия — завод находится в Армении. Впрочем, как я не устаю повторять, на всём постсоветском пространстве везде всё одно и тоже. В Армении хоть металлолома побольше остаётся (не принимают) и есть, что сфотографировать. У нас всё больше голые стены и пустыри.
Пройдёт лет 20 и дети скажут, какой СССР? Ничего не осталось от твоего СССР, а раз ничего не осталось, значит ничего и не было. Только калоши.