Сложно сказать, с каким чувством — сожалением или горечью — была брошена эта фраза. Прямой эфир губернатора Курганской области во «ВКонтакте» почему-то стал недоступен для просмотра. Если сожаление и было, то в чём оно заключалось? В том, что больше нечем поживиться, или в том, что «обидно за державу»?
Фраза как диагноз
Но выражение действительно получилось ярким, ёмким и как нельзя точнее описывающим российскую провинциальную действительность. Оно вполне достойно того, чтобы стать новым мемом.
Сознательно или по Фрейду, но Шумков (кстати, выпускник того же юридического факультета Томского университета, что и я) фактически подвёл итог региональной политике последних двадцати лет.
Иначе как воровством эту политику и не назовёшь.
Разграбленная промышленность
Взять, к примеру, мой родной Томск. Из двух десятков некогда крупных промышленных предприятий осталось от силы два. Остальные попросту украли — их либо забрали, либо скупили за бесценок, либо довели до банкротства. Всё ценное оборудование вывезли и продали, а на освободившихся землях выросли торговые центры и жилые комплексы. Причём застройщики часто местные лишь формально — они, словно князья времён Золотой Орды, выступают лишь посредниками. Реальные бенефициары, стоящие за такими проектами, обычно находятся в столице.
Система, работающая на отток
Хитроумная налогово-бюджетная система — это тоже по сути схема легализованного воровства. Из налогов, собранных на территории региона, самой территории достаётся лишь труднособираемая мелочь. Основные потоки — НДС и платежи за добычу полезных ископаемых — утекают тем же столичным бенефициарам. А получить налог на прибыль с предприятий, которых, как было сказано выше, уже практически не осталось, — задача из разряда невыполнимых.
Взамен регионам навязываются всё новые социальные обязательства перед населением, которые просто нечем финансировать.
Местные подбирают крошки
Местные элиты вынуждены довольствоваться жалкими остатками. Те же миллиарды, в которых обвиняют губернатора Сахалина, — сущие копейки на фоне колоссальных сумм от нефтегазового налога (НДПИ), которые ежегодно откачиваются с сахалинского шельфа прямиком в федеральный бюджет.
И вот, когда «красть уже нечего» и «всё украдено до нас», люди начинают массово уезжать из своих регионов. Этот исход вызывает у президента искреннее, почти детское удивление, которое он так откровенно выразил в одном из недавних выступлений...