Второй день нашего пребывания в Саяногорске начался, как и полагается для уважающего себя путешественника: с плотного завтрака в кофейне гостиницы «Енисей».
Кофе оказался настолько насыщенным и бодрящим, что, казалось, его энергии хватило бы для запуска турбин Майнской ГЭС, которую мы планировали увидеть позже.
Перед тем как отправиться в Шушенское, мы сделали стратегическую остановку на местном рынке. Среди обилия хакасских сыров и вяленого мяса нас ждал неожиданный шедевр городской скульптуры.
На скамейке у входа восседала бронзовая фигура мужчины в помятой кепке, с котомкой и бутылкой сомнительного содержания.
Как выяснилось, это местная достопримечательность — скульптура, которую ласково называют «Бомж». Видимо, памятник вечному философу и наблюдателю рыночной жизни.
Моя сестра, верный компаньон и летописец наших приключений, решила сделать фото, где я сижу рядом с уважаемым бронзовым собратом.
Щелчок затвора. Она взглянула на экран, и ее лицо исказилось гримасой, балансирующей между смехом и ужасом.
«Дима! — воскликнула она. — Да вы… прям близнецы! Нос, скулы, эта… задумчивая печать бытия на лице!»
Я посмотрел на снимок. Бомж выглядел даже более ухоженным, чем я. С этого момента мой статус «туриста» негласно сменился на «двойника местной достопримечательности».
Наш Renault Duster, нагруженный продуктами и моим слегка подорванным самолюбием, рванул в сторону Шушенского.
Дорога радовала живописными видами: Майнская ГЭС предстала гигантской флешкой, воткнутой в Енисей, а Одинокое Дерево в степи отчаянно пыталось изобразить сердце.
«Вот оно, сердце Сибири!» — пафосно заметил муж сестры. «Скорее, сердце, которому срочно нужен кардиостимулятор», — пробормотал я, разглядывая его чахлую крону.
И вот, наконец, мы у музея-заповедника «Шушенское». Настоящая машина времени, этнографический рай!
Основа экспозиции — дома, где отбывал ссылку сам Владимир Ильич. Заходим в дом крестьянина Зырянова.
«Крестьянина?!» — чуть не подавился я бубликом. «Да это же коттедж премиум-класса! Большой особняк с резными наличниками! Я бы и сейчас тут с удовольствием поселился!»
Гид снисходительно улыбнулась: «Зажиточный». Ага, понятно. Сибирские фермеры уже в те времена знали толк в просторных хоромах.
Тут же мы узнали любопытный лайфхак конца XIX века: Ленину как «неблагонадежному» было запрещено работать. Однако государство выплачивало ему компенсацию — целых 8 рублей в месяц!
Именно этими деньгами он оплачивал жилье и питание. «В те времена это была стоимость целой коровы!» — с гордостью сообщила гид.
Я мысленно прикинул: «8 рублей... Эх, Ильич, ты б сейчас на эти деньги в нашей кофейне разве что два капучино позволил себе, да и то вприглядку».
Магазин купца и бытовые инновации
Следующим пунктом стала лавка (магазин) купца. Товары того времени: соль, крупы, керосин...
И тут — настоящая инновация! Утюг на углях. «Вау, беспроводной и саморазогревающийся!» — не смог сдержать восхищения я.
Сестра фыркнула: «Только уголь подкладывай, и дыму — хоть святых выноси». Мы с интересом изучали ценники, как захватывающий роман: «Сало топленое — 15 коп. фунт». «Эх, вернуть бы такие цены...»
Далее нас ждала изба с баней. Не баня, а настоящий банный дворец! Высоченные потолки, простор. И тут мое внимание приковала печь с полатями. Табличка строго предупреждала: «Не залезать!».
Идея родилась мгновенно.
Обратите внимание: Роснефть получает снижение экспортной пошлины в 7раз и миллионные премии, а Илон Маск распродаётимущество.
Пока гид увлеченно рассказывала о вениках, а зять разглядывал ушаты: «Быстро!» — шепнул я сестре. Она схватила телефон, а я, как заправский партизан, вскарабкался на печь.Проблема: полати оказались коротковаты. Пришлось принять позу «лягушка в агонии» — пятки к потолку, лицо, выражающее крайнюю степень дискомфорта и надежды, что гид не обернется.
Щелчок. Я сполз, как мешок картошки, стараясь придать лицу выражение невинности. «Ты идиот», — констатировала сестра, пряча телефон. «Зато фото будет эпичное!» — парировал я, отряхиваясь.
Следующий дом — «Пивная лавка», настоящее мужское царство. Женщинам и детям вход воспрещен! «Вот оно было, гендерное равенство по-царски!» — заметил я. Сестру, естественно, как магнитом потянуло внутрь. Еле оттащил.
В пивной витал аромат исторического хмеля. Зять вздохнул: «Эх, взять бы кружечку… да машину потом кто поведет?».
Волостной суд и острог: Узнали, что писарь получал вдвое больше судьи. «Значит, грамотность всегда ценилась! — заключил я. — Надо было Ленину в писари податься, а не революцией маяться».
Острог впечатлил своей мрачностью. Лавка с розгами во дворе вызвала у зятя практический интерес: «Интересно, эффективно было?».
Дом «нищего крестьянина». Дом — как дом. Оказалось, «нищий» — это тот, у кого нет лошади. «Безлошадный программист в Ишиме — вот настоящий нищий!» — философски заметил я.
Дом вдовы, где жил Ленин с Крупской.
Гигантское ружье! «Волков отгонял? Или жандармов?» — поинтересовался зять.
Но главное — легендарный книжный шкаф! Гид рассказала, как Ленин, словно заправский фокусник, перепрятывал запрещенную литературу по полкам во время обысков.
«Наш человек! — восхитился я. — Мастер перпетум-мобиле книжной конспирации!».
Вот что значит системный подход к хранению контрабанды. Я бы, наверное, все в печке прятал. Или в том самом утюге на углях.
Мы наблюдали за работой бондаря (бочки — это серьезно!). Он стучал молотком так вдохновенно, что казалось, вот-вот родит шедевр.
Мастерица филейной вышивки создавала что-то невероятно сложное. «Вот бы мне такую сноровку... хотя бы носки штопать», — вздохнул я.
Сувенирные магнитики купили — святое дело. А вот о таком стратегически важном объекте, как туалет, мы заранее не подумали.
Физиологические потребности застигли нас врасплох в самой дальней точке музея.
Гида рядом не было. Мы метались, как угорелые. «Туалет только в административном здании на входе!» — пронеслось в голове панической мыслью.
Продолжение следует...
Больше интересных статей здесь: Путешествия.
Источник статьи: Непутевые заметки по Хакасии от бронзового бомжа до Ленинских хором (продолжение).