Война для моего отца закончилась именно там, на том самом поле, — он лишился ноги после тяжелого ранения.Меня зовут Андрей Пономарев, мне 67 лет. Родился я в Москве, а сейчас живу в Липецке. Хочу поделиться необычной историей, которая случилась со мной в 2018 году. С помощью металлоискателя я обнаружил в земле фрагменты снаряда. И у меня есть все основания полагать, что это именно тот снаряд, зимой 1943 года под Белгородом навсегда изменивший жизнь моего отца, Виктора Васильевича. Того самого ранения, после которого он остался без одной ноги.
Я появился на свет в 1952 году в Москве и с самых ранних лет помню отца без левой ноги. Дома он снимал протез и ставил его у шкафа. Одно из самых ярких воспоминаний детства: мне лет пять, мы долго гуляем с отцом по парку в Сокольниках. Он на костылях, мы едим мороженое. Ушел он из жизни рано, в 1974 году, когда мне было 22. В тот день я как раз отдыхал с друзьями на пляже в Крыму.
В детстве отец несколько раз рассказывал мне о войне (воевать он начал еще на советско-финской) и о том, как лишился ноги. Это произошло зимой 1943 года под Белгородом. Наши войска тогда теснили немцев. Была короткая передышка, немцы обстреливали вдалеке какие-то другие наши позиции, и один-единственный снаряд прилетел не туда — прямо в то место, где стоял мой 24-летний отец.
Странность судьбы
Как ему потом рассказывали сослуживцы, больше в то место не упало ни одного снаряда, не было сделано ни единого выстрела. Ранен был только он один.
Дальше — долгий госпиталь и ампутация. На фронт он больше не вернулся. «А я-то так планировал побывать в Берлине», — с горькой иронией говорил отец. Как я теперь понимаю, ему было невероятно обидно: с 19 лет он провел в окопах, война забрала лучшие годы его юности, и было трудно смириться с мыслью, что его жизнь теперь навсегда изменилась. Жизнь мужчины без ноги в послевоенном СССР, я это осознал позже, была полна трудностей и ограничений.
Но в этой истории есть и удивительное стечение обстоятельств. После войны отец познакомился с моей мамой, и они поехали знакомиться с ее родственниками — в деревню под Белгородом, всего в 70 километрах от того самого рокового места.
Семейная память
Не помню точно, в тот первый приезд или в следующий, но вместе с мамой они сумели отыскать то самое поле — его отец запомнил по рядом протекающей речке и огромной растущей там березе.
Я тоже там побывал — мне было лет семнадцать, мы заехали на это место с отцом по дороге. В следующий раз я оказался там только в 2015 году, когда ехал на машине к родственникам. А потом, ранней весной прошлого года, я снова приехал туда. Я увлекаюсь поиском с металлоискателем и на этот раз захватил его с собой. Думал, может, найду что-то интересное со времен войны — будет живая память об отце.
Сначала прибор молчал. В земле не было даже привычного мусора вроде пробок или кусков проволоки — место было на удивление чистым. Но примерно через полчаса поисков раздался четкий сигнал. На глубине около тридцати сантиметров я откопал ржавые остатки, целые лишь наполовину. Конечно, стопроцентной уверенности быть не может, но я всем сердцем чувствую — это именно тот снаряд, что разорвался рядом с моим отцом. Он сам много раз с удивлением вспоминал этот курьезный случай: единственный снаряд, который, видимо, по ошибке прилетел не туда, куда целились.
Ценная ржавчина
Я привез находку домой. Жена только руками развела: «Ну и зачем он тебе, этот кусок ржавчины? Лежал бы себе в земле дальше».
А зачем? Это не просто железо. Это осколок нашей семейной истории, материальное свидетельство того дня, который определил судьбу моего отца, а в итоге — и мою собственную. Это связь между поколениями, которую я смог буквально подержать в руках.
Рассказ отредактирован для удобства чтения.
Zorkinadventures. Мужские истории. Рассказы о вещах, удивительных местах и героях. Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить свежие публикации!