Московский юрист написал своей маме (которая ушла из жизни) стихи – часто перечитываю

В сайте, как мне кажется, есть все – дегустации консервов, споры о политике, какие-то диковинные находки в старых сундуках, домах и гаражах. Скандалы, разоблачения, интриги! А стихов хороших совсем мало. Это и понятно – со стихотворения нам вряд ли придут дочитывания, комментарии, ну и деньги. Стихи давно никого не интересуют.
Поэтому сегодня, бросившись наперекор всем популярным темам (оставлю "нашел старый сундук, рассказываю, что в нем лежало" на потом), расскажу про моего давнего друга Ивана Зеленцова. Ему 38 лет, он живет в Москве, закончил институт с красным дипломом, давно и успешно работает юристом в крупной консалтинговой компании.

Но внутри у Вани, среди всех эти консалтинговых схем и бумаг, скрывается тот, кто в наши дни никому не нужен – поэт. В современном мире бессмысленно, абсурдно, нецелесообразно быть поэтом – не дает ничего: это знание можно, кстати, получить, и из сюжета Ваниной жизни. Мой друг издал несколько книг, выиграл несколько литературных конкурсов, стал членом Союза писателей... И это ничего не изменило, абсолютно ничего.
А вот это стихотворение Зеленцова на меня повлияло. Оно написано давно 17 лет назад, но я помню его до сих пор, считаю Ваниным самым-самым. Для меня бекстейдж стихотворения выглядел так: мы, юные, заходим втроем с общим другом в продуктовый магазин. Выходим, Ваня останавливается в предбаннике, запрокидывает бутылку водки, пьет жадными глотками. На днях ушла его мама, которая долго болела и лежала по больницам. Водкой, конечно, ничего не заглушить, но вот стихотворением, может быть, чуть ослабить боль можно? Вот оно – стихотворение "Титаник", которое Ваня написал вслед маме, вдогонку, потом.

Усталый снег ложится на мирок,
мороз жует шаги, как чёрствый пряник.
Бабуля в холле выдаст номерок —
пластмассовый билетик на «Титаник».

Второй этаж. Больничный срам и срач,
и смрад, и страх. Знакомая палата.
Течет вода и моет руки врач,
копируя движение Пилата.

Бинты. Старухи. Кровь. Сиделка. Шприц.
Гора пилюль. Тарелка абрикосов.
Какой мудак был этот датский принц!
Конечно, быть. Здесь нет других вопросов.

Я насмотрелся тех, кому в свой рай
Господь любезно приоткрыл калитку —
все как один за жизни острый край
хватались, словно тонущий за нитку.

Спастись и выжить — вот и вся мораль...
...Я выходил во двор, одевшись наспех.
Москва плыла сквозь ночь, что твой корабль,
а новый день навстречу полз, как айсберг.

Произнося набор дежурных фраз,
я так боялся, мама, уезжая,
что этот самый раз — последний раз...
И ты была нездешняя, чужая...

Я сам ходил, как заведенный труп,
но я не мог себе позволить жалоб...
...А город плыл, и дым валил из труб,
и музыка играла с верхних палуб...

Прошло полгода. В нашем трюме течь.
Идем ко дну, и захлебнулись звуки.
Немеют руки, но спасает речь —
я вру тебе, что в мире нет разлуки.

Когда-нибудь, с пробоиной в борту,
причалим мы с тобой к небесной тверди.
Какой-нибудь весною. В том порту,
где нет лекарств, отчаянья и смерти.

Можно снять длинное трагическое кино, сочинить пронзительную песню, выложить драматичный пост в инстаграм, снять ролик для ютуба, но для меня, по-прежнему, очень важен этот вид выражения эмоций, переложения опыта – стихотворный. По-моему, нет ничего точнее пятнадцати хороших строчек.

Zorkinadventures. Мужской опыт и истории, тесты очень нужных вещей, рассказы о местах, событиях и героях, интервью с лучшими в своем деле. Подписывайтесь в раздел, чтобы не пропустить свежие публикации и присылайте свои истории и предложения на Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра..