На днях в одной из статей я цитировала интересные истории из экспедиции географа, ботаника и исследователя - Александра Шренка, которую он совершил в 1837 году. Суть рассказа была в том, что ему встретились местные детишки, которые "несмотря на суровую погоду, преспокойно бегали по стуже босиком и в изорванных сорочках". Шренка тогда еще поразило спартанское воспитание северян.
На это один из комментаторов рассказал подобную историю, но уже из нашего времени:
"Девчонка (тогда ещё) из Щельябожа (р. Печора) рассказывала, как они в чуме у оленеводов (ненцы) ночевали. Ночью смотрят, у хозяина на груди на волосах иней, а ему жарко, рука на снегу.
Младенец раскапризничается, его в снег выбрасывают и ждут, когда успокоится".
Согласитесь, звучит это странно, похоже даже на какую-то выдумку. Но нет, даже сейчас ненцы, которые кочуют со своими чумами, зимой могут спать примерно в таких условиях.
Нам один знакомый ненец рассказывал, что он так отморозил пальцы на ноге - напился как-то и заснул посреди чума, а не лег в постель под теплые шкуры. И в итоге чуть не замерз напрочь. Но нескольких пальцев при этом лишился. А по сути, что, он ведь заснул даже не на улице, а в своем же жилище, просто вне кровати.
Про другого ненца рассказывали, что он зимой приехал в Амдерму, но не смог устроиться в местной "гостинице" (квартире, в которой койко-места сдают) из-за конфликта с занявшими комнаты туристами и ушел в тундру ночевать в "куропачьем чуме", то есть просто в снегу, безо всяких палаток или хотя бы спальных мешков.
Это все наше время. А вот интересный рассказ о жизни ненцев сто лет назад, на ту же тему. Написал его художник Александр Борисов, который путешествовал по большеземельской тундре, а затем острову Вайгач, кочуя вместе с ненцами (самоедами, как их раньше звали).
"Первую ночь я спал великолепно; только четырехлетний ребенок самоедки сильно беспокоил меня своим неистовым ревом. Но впоследствии с этим я справлялся отлично. В то время как самоеды спали как убитые, а ребенок орал, точно его режут, я подзывал его к себе, показывая или баранку или сухарь. Он сначала робко выглядывал из мешка самоедки, а потом вылезал.
Смешной, совершенно нагой, с большим животом и кривыми ногами и, несмотря на то, что иной раз в чуме во время метели были большие сугробы свежего снега, он брел ко мне по пояс в снегу, забирал сухарь и также спокойно, не спеша, отправлялся в мешок, где грыз этого сухарь и, грызя, засыпал".
Или вот еще история про "комфортную" ночевку:
"Ночью поднялся снежный ураган. Буря так выла и немилосердно трепала чум, что мы все время боялись, как бы не снесло его. К утру я заснул и проснувшись был удивлен, что я чем-то придавлен. Когда я с трудом открыл, вернее выпер силою своих рук парусинную оболочку мешка, глазам моим предстала странная картина: чум был внутри полон снега. Все вещи были погребены в снегу, и сколько надо было усилий, чтобы отыскать их. Чум переставили в другое место и устроились лучше."
В общем, удивительно, конечно, в каких условиях жили и выживали люди (а это ведь не абы что, а натуральная что ни на есть Арктика). А где-то даже примерно так живут до сих пор.