Недавно, перечитывая материалы одной из экспедиций, я наткнулась на любопытные заметки географа и исследователя Александра Шренка, датированные 1837 годом. Меня особенно поразил его рассказ о встрече с местными детьми, которые, несмотря на лютый мороз, совершенно спокойно бегали босиком по снегу в одних лишь рваных рубашонках. Шренк тогда с изумлением писал о поистине спартанских методах воспитания, принятых у северных народов.
Современные свидетельства
Под той публикацией один из читателей поделился похожей историей, но уже из наших дней:
«Девушка из Щельябожа (это на реке Печора) вспоминала, как однажды ночевала в чуме у оленеводов-ненцев. Ночью они с удивлением заметили, что у хозяина на волосах на груди выступил иней, хотя самому ему было жарко, и он даже положил руку на снег. А если младенец начинал капризничать, его просто выносили на снег и ждали, пока успокоится».
Признаюсь, сначала это звучало как невероятная байка. Однако, как выясняется, многие ненцы, ведущие кочевой образ жизни, и сегодня зимой спят в подобных, на наш взгляд, экстремальных условиях.
Цена ошибки в тундре
Один наш знакомый ненец как-то рассказал печальную историю из своей молодости. Однажды, сильно выпив, он заснул не в постели, укрытый тёплыми шкурами, а прямо посреди чума. Проснувшись, он едва не замёрз насмерть и в итоге лишился нескольких пальцев на ноге. Подумать только — трагедия случилась не на улице в пургу, а внутри его собственного жилища, просто потому, что он не добрался до спального места.
Ходили слухи и про другого оленевода. Зимой он приехал в посёлок Амдерма, но не смог устроиться в местной «гостинице» (так там называли квартиру, сдающую койко-места) из-за ссоры с туристами, занявшими все комнаты. Не долго думая, мужчина ушёл ночевать прямо в тундру, в так называемый «куропачий чум» — то есть просто в снежную яму, без палатки и даже без спального мешка.
Взгляд из прошлого
Все эти случаи — из нашего времени. Но ещё более поразительные свидетельства о жизни ненцев (которых раньше называли самоедами) оставил художник Александр Борисов, путешествовавший по Большеземельской тундре и острову Вайгач около ста лет назад. Он кочевал вместе с ними и видел их быт изнутри.
«Первую ночь я спал прекрасно, если не считать четырёхлетнего ребёнка самоедки, который будил меня неистовым рёвом. Но потом я нашёл способ с этим справляться. Пока все спали мёртвым сном, а малыш орал так, будто его режут, я подзывал его к себе, показывая баранку или сухарь. Сначала он робко выглядывал из мешка, а потом вылезал. Смешной, совершенно голый, с большим животом и кривыми ножками, он, несмотря на то что во время метели в чуме порой наметало сугробы по пояс, брел ко мне по снегу, забирал угощение и так же неспешно возвращался в свой мешок, где, грызя сухарь, постепенно засыпал».
Ночёвка в снежном плену
А вот как Борисов описывает одну далеко не самую комфортную ночь:
«Ночью разыгрался настоящий снежный ураган. Буря выла так, что мы постоянно боялись, как бы не сорвало и не унесло наш чум. Под утро я наконец заснул, а проснувшись, почувствовал, что меня что-то сильно придавило. С трудом раздвинув руками парусиновую оболочку спального мешка, я увидел странную картину: чум внутри был полностью забит снегом. Все наши вещи оказались погребены под сугробами, и потребовалось немало усилий, чтобы их откопать. Пришлось переносить чум на новое место и обустраиваться заново».
В общем, не перестаю удивляться тому, в каких суровых условиях жили и, что главное, выживали эти люди. А речь ведь идёт не просто о холодном крае, а о настоящей, неприступной Арктике. И что самое поразительное — некоторые из них продолжают жить примерно так же и в наше время.