Меня зовут Дмитрий Дрозд.
В своей практике я часто сталкиваюсь с тем, как психологи, коучи и сотрудники реабилитационных центров используют в работе притчи и житейские истории. Есть среди них одна, которая звучит особенно часто.
Как-то раз у городских ворот сидели мудрец с учеником. К ним подошел усталый путник и спросил: «Скажи, старец, какие люди живут в этом городе?» Мудрец, не ответив прямо, задал встречный вопрос: «А что за народ населял тот край, откуда ты держишь путь?» «О, сплошные негодяи! — воскликнул странник. — Лицемеры, воры и злодеи». «Что ж, — вздохнул мудрец, — и здесь ты встретишь таких же».
Спустя время появился другой путник с тем же вопросом. «А каковы жители твоей родины?» — вновь поинтересовался старец. «Добрые и отзывчивые люди, — с теплотой ответил тот. — Всегда готовы помочь». «Тогда и здесь тебя ждут сердца, полные доброты», — улыбнулся мудрец.
Ученик, слышавший оба диалога, не выдержал: «Учитель, почему ты дал столь разные ответы?» «Потому что мир многогранен, — пояснил мудрец. — В каждом городе есть и свет, и тень. Но человек замечает лишь то, что ожидает увидеть. Он находит только то, что умеет искать».
Действительно, наше восприятие окружающих во многом формируется нашими же установками. Мы встречаем тех, кого подсознательно ищем.
Однако я всегда задаю рассказчикам этой притчи встречный вопрос: «А что, если пропорции безвозвратно сместились? Если дурных людей стало так много, что отыскать доброго — задача почти невыполнимая? Или, что еще страшнее, если хороших людей преследуют, заставляя скрываться?» В таком случае любой, кто войдет в городские ворота, увидит лишь одну реальность: сплошное скопище мерзавцев, воров и развратников.
Кстати, о развращенности и нормальности — это отдельный и весьма скользкий философский спор.
К чему я все это? Недавно я опубликовал небольшую заметку «Про русский язык для блогеров. Да и вообще для всех взрослых». Это короткий текст, который неторопливо читается за пару минут. И реакция на него оказалась крайне показательной! Во-первых, почти половина читателей не удосужилась дочитать его до конца. Но что еще удивительнее — многие из них оставили комментарии. Основная тема? Возраст. О том, как престижно в сорок лет стать дедушкой или бабушкой. Из более чем полутора тысяч откликов примерно 90% касались именно этого, хотя сама статья была посвящена лингвистической ошибке и вопросам грамотности. Читая эти сообщения, я невольно задумался о характерных чертах русского менталитета. Они проявились здесь очень ярко!
Менталитет — это сложный сплав интеллектуальных, эмоциональных и культурных особенностей, система ценностей и глубинных установок, свойственных определенной социальной или этнической группе, нации или народу. Важно понимать: россияне — не синоним русских. Внутри страны человек может с гордостью подчеркивать свою, скажем, татарскую или башкирскую принадлежность. Но за рубежом всех выходцев из России, независимо от их происхождения, традиционно называют русскими. И на то есть причины: как правило, в их поведении и мышлении прослеживаются общие черты, сходные стереотипы. Мы же, в свою очередь, всех жителей Соединенных Штатов именуем американцами, хотя национальное разнообразие там огромно.В комментариях к той заметке многие советовали почаще обращаться к классической литературе. Увы, это не всегда панацея. Но раз уж речь зашла о классиках, вспомним одного из них — Александра Ивановича Куприна, автора знаменитого «Гранатового браслета», человека с удивительной судьбой. У него есть рассказ «Немножко Финляндии», опубликованный в 1908 году. Это милая, добродушная зарисовка, которая читается легко и с интересом. Куприн прекрасным языком описывает свою поездку по маршруту Санкт-Петербург — Гельсингфорс (так до 1926 года в России официально называли Хельсинки). Весь рассказ построен на сравнении финнов и россиян, но ближе к финалу есть просто гениальный фрагмент. Писатель вспоминает поездку примерно 1903 года и с восхищением описывает шведский стол на одной маленькой финской станции. Как аппетитно он пишет о тех яствах! Но суть не в еде. Главное — вот в этом отрывке:
Каждый подходил, выбирал, что ему нравилось, закусывал, сколько ему хотелось, затем подходил к буфету и по собственной доброй воле платил за ужин ровно одну марку (тридцать семь копеек). Никакого надзора, никакого недоверия. Наши русские сердца, так глубоко привыкшие к паспорту, участку, принудительному попечению старшего дворника, ко всеобщему мошенничеству и подозрительности, были совершенно подавлены этой широкой взаимной верой. Но когда мы возвратились в вагон, то нас ждала прелестная картина в истинно русском жанре. Дело в том, что с нами ехали два подрядчика по каменным работам. Всем известен этот тип кулака из Мещовского уезда Калужской губернии: широкая, лоснящаяся, скуластая красная морда, рыжие волосы, вьющиеся из-под картуза, реденькая бороденка, плутоватый взгляд, набожность на пятиалтынный, горячий патриотизм и презрение ко всему нерусскому - словом, хорошо знакомое истинно русское лицо. Надо было послушать, как они издевались над бедными финнами.- Вот дурачье так дурачье. Ведь этакие болваны, черт их знает! Да ведь я, ежели подсчитать, на три рубля на семь гривен съел у них, у подлецов... Эх, сволочь! Мало их бьют, сукиных сынов! Одно слово - чухонцы. А другой подхватил, давясь от смеха:- А я... нарочно стакан кокнул, а потом взял в рыбину и плюнул.- Так их и надо, сволочей! Распустили анафем! Их надо во как держать!И знаете, читая это, я почувствовал глубокую грусть. Печально осознавать, что наш русский менталитет, судя по всему, был таким всегда... Независимо от века, политического строя или формата государства.
Мы веками существуем в ужасающей нищете, в условиях тотального отсутствия свобод, на фоне деградации образования и культуры, в атмосфере полной нетерпимости ко всему, что хоть немного отличается от «большинства». Это и есть наш российский менталитет. Безжалостный и пугающий.
И что самое страшное — почти никто не стремится это изменить. «И так сойдет» — эта установка живет в нас столетиями. А может, и тысячелетиями. И в этом — настоящая трагедия.
Одна из общенациональных черт — требование «будь как все, не выделяйся». Это постоянное, изо дня в день, насилие над индивидуальностью, над личностью.
Я не стану делать громких выводов. Каждый видит свой город таким, каким позволяет ему увидеть его окружение. Но вот вопрос, который не дает покоя: что делать, если за многие столетия селекции вокруг тебя остались лишь мерзавцы и воры, злобные и развращенные?
Честно? Я не знаю ответа.