На этой неделе я много рассказываю про традиции и обычаи вепсов (одного из малочисленных финно-угорских народов, издревле проживающих на территории нынешней Карелии, Вологодской и Ленинградской области).
И вот такой интересный момент был мной процитирован из рукописи А.В. Лесковой «О чухарях» (то есть о вепсах) в 1903 году.
Оказывается, как таковая потеря девственности до брака не осуждалась и не являлась препятствием для замужества. Мало того, «если у девушки есть какие-либо улики против соблазнителя, она возбуждает против него дело и выходит за него замуж, но это редко случается, чаще получает на содержание ребенка, но получает больше на словах, чем на деле». То есть "соблазнителя" при желании можно было официально принудить к браку.
На это один из комментаторов заметил, мол, неплохая юридическая грамотность была у вепсов.
Да, звучит это по меньшей мере странно. Ну какой еще суд? Речь же о простых, зачастую неграмотных крестьянках. И что, они шли в суд, чтобы объявить на весь мир о потере девственности, да еще и заставить мужчину жениться на себе?
Тем не менее, этот факт описан А.В. Лесковой и у меня нет причин ей не верить.
Анна Васильевна Лескова была корреспондентом Этнографического Отдела Русского музея в 1902–1903 гг. Она служила народной учительницей в земской школе д. Пёлдуши (Печевицы) Тихвинского уезда Новгородской губернии со дня ее основания (1883 г.).
И вот что она писала о судах:
К государственным судам народ относился с полным доверием, свои же (волостные) суды считал более пристрастными.
Волостной суд — внутренний суд волости, административной единицы крестьянского самоуправления в Российской империи, состоящий из выборных непрофессиональных судей. Юрисдикция суда была очень ограниченной и распространялась на мелкие имущественные споры, а также проступки с максимальным наказанием в 15 суток ареста, и только на крестьян данной волости.
Волостной суд состоял из председателя и трех судей. Избирались они голосами. Выбирали более рассудительных, развитых и знающих русский язык.
Обращались в суд по разным поводам. Вплоть до того, что сельский суд изредка устраивался для того, чтобы поучить молодых людей, не уважающих родителей, привыкающих к воровству, причем виновных заставляли просить прощения у обиженных ими лиц.
Был вот и описанный выше вариант - соблазненная девушка могла обратиться в суд с тем, чтобы заставить мужчину жениться, либо получить денег на содержание ребенка (аналог нынешних алиментов).
Хотя, в целом, конечно, люди не бежали в суд по всем спорам. Например, при мелких кражах дело до суда не доводили, а брали свое обратно, иногда силой. Если за кражу или драку, по неимению свидетелей, дело нельзя было предать суду, то потерпевшие старались поколотить виновного. Дальше этого месть не шла. При серьезных кражах или иных преступлениях - уже отправлялись в суд.
Доказывали то, что соблазнителем был конкретный обвиняемый, при помощи свидетелей. Доверяли больше свидетелям, известным своею порядочностью. Многих свидетелей не нужно, достаточно было и одного. В свидетели крестьяне шли неохотно (исключая возможность отомстить).
При крестьянских судах присяга была такой: зажигалась свеча пред иконою; присягающий творил крестное знамение и произносил: «Провалиться мне на этом месте, если я виноват! Пусть сейчас скорчит руки и ноги мои. Чтобы мне век не увидеть семьи своей» и проч. Потом снимали икону и целовали ее. Священник, конечно, на такую присягу не приглашался. Кто откажется от присяги, считался виновным.
Как пишет Лескова, случаи лжеприсяги (в присутствии священника) бывают, но вообще к присяге относятся со страхом: «Скоро-ли, долго-ли, а Господь покарает за ложную присягу». Мне не раз приходилось слышать: «Скажу, что ничего не знаю, а если будет присяга, все расскажу, своей души не съем».
В общем, ничего сложного в суде не было, потому что суд был не только государственным, но и волостным. И обращаться с требованием о женитьбе, девушка могла и в сельский суд, а для этого какой-то особенной юридической грамотностью обладать было не нужно.
