Пушкин, оказывается, настолько «наше всё», что практически нет сфер жизни, о которых не высказался бы поэт. Не обошел он стороной и железную дорогу.
Напомню, что Пушкин погиб в начале 1837 года, а первая в России регулярная пассажирская железная дорога из Петербурга в Царское село и Павловск заработала для широкой публики в октябре того же года. Пушкин, если бы дожил, думаю, с интересом прокатился бы на поезде, ведь и Петербург, и Царское село были ему, мягко скажем, не чужими местами.
Впрочем, есть одно или два мероприятия, связанных с поездками по железной дороге, которые произошли до гибели поэта, и в которых он мог бы теоретически участвовать, хотя никаких сведений об этом нет.
27 ноября 1836 года по первому участку из Павловска в Царское село прошел поезд, на котором ехали император Николай Павлович с семьей. Кроме того, там присутствовали более 250 гостей. Пушкин в то время был в Петербурге и уже во всю зрела его ссора с Дантесом, трагически закончившаяся дуэлью. Но никаких свидетельств, что Пушкин ехал в том поезде нет, хотя он бывал и в Царском селе, и в Павловске и был вхож в круг тех пассажиров, кто присутствовал на той поездке.
Второй шанс у Пушкина был за три дня до дуэли, 24 января 1837 года, когда состоялось «публичное опробование поезда с паровозом» в присутствии иностранных дипломатов. Среди прибывших был и тот самый Дантес, который на следующий день (25-го) отпразднует день рождения, а еще через два дня (27-го) застрелит Пушкина.
Но мы исходим из того, что если Пушкин не оставил никаких письменных свидетельств путешествия на поезде, значит, он на нем не катался. Впрочем, то, что Пушкину было не суждено дождаться первой железки не говорит о том, что он ничего не думал и не писал на тему поездов.
В переписке Пушкина и соредактора журнала «Современник» князя Одоевского находим обсуждение статьи в защиту железных дорог инженера путей сообщения М.С.Волкова.
«Статья г. Волкова… умно написана и занимательна для всякого. Однако, я ее не помещу, потому что, по моему мнению, правительству не нужно вмешиваться в проект этого Герстнера. Дело о новой дороге касается частных людей: пускай они и хлопочут… Дорога из Москвы в Нижний Новгород еще была бы нужнее дороги из Москвы в Петербург», – писал Пушкин.
Сегодня нам трудно судить, насколько прав был поэт – действительно ли дорога в Нижний Новгород (которую построили вслед за Николаевской из Москвы в Петербург) была нужнее, и правда ли, что подобное строительство лучше отдавать на откуп частной инициативе.
«Я просил князя Козловского дать мне статьи о теории паровых машин, теперь, когда Герстнер заканчивает свою чугунную дорогу между столицей и Царским Селом, всем нам нужно понять и усвоить великое изобретение, которому принадлежит будущее», – писал Пушкин уже в «Современнике».
Таким образом мы видим, что Пушкин все-таки признавал железные дороги «великим изобретением, которому принадлежит будущее».
Получилось красиво и пафосно, как всегда у Пушкина. Но он был прав. И тем, кто теперь активно пытается сократить железнодорожные перевозки, надо бы почитать поэта. С ним они вряд-ли поспорят.