Мы подъезжали к Кранцу, когда жена вдруг спохватилась, что мы не заказали места на ужин. Начала звонить в одно кафе, которое рекомендовали местные. Ответ был поразительный.
- Мест нет. И завтра тоже нельзя. Мы берем двухнедельный отпуск.
Ага. Школами, конечно, озабочены многие, но не все. Кранц кипит от людей. Отпуск, значит. Я полюбил это место, не побывав там ни разу и получив отказ. Устав от услужливости и соскучившись по самодостаточности.
Никто не знает, почему человек из телефона решил бросить спасательный круг. Может, потому что жена начала растягивать про то, как много вы про вас слышали и хотели попасть. Не уверен.
Он перезвонил. Хотя заведение закрывается в шесть.
Звонок раздался через две минуты, когда я от досады уже проехал съезд на Кранц и, не замечая того, пилил в сторону Раушена.
- Думаю, я смогу вас посадить в половине шестого. Подходите.
Трехлетняя дочь словно видела слово «бретцель» во сне. К двум годам и десяти месяцам она продегустировала их великое множество. Поэтому проснулась без десяти пять и без выкрутасов приняла то, что мы идем в кафе. Она любит кафе.
Мы свернули во дворик перед маленьким домом у белой березы. За единственным уличным столом сидел довольный человек и пил пиво. С ним разговаривал другой, которого могли звать Ханс или Ян. Увидев, что мы шагаем внутрь заведения, он замахал руками.
- Извините, я вас не посажу.
- Это вы нам звонили про половину шестого.
- Ааааа! – Ханс принял позу нетипично российского человека – Конечно! Проходите. Жду вас как раз!
Нам понравилось. Обошлось без фразы "я уточню у менеджера".Где найти лучшую немецкую кухню на Балтике
Пять столов. На стенах картинки старых деревянных павильонов Кранца. В телевизоре – сайт «Россия. Культура» с новогодним концертом из Вены. Ребенок до этого три дня хмуро гонявший детей с площадок Кенигсберга, просветлел.
- Как у нас дома!
Ханс или Ян подошел к столу, только закончив предыдущее дело.
- Остался Айнтопф. Или Швайнбратен. Две порции. По меню есть не все. Два-три штруделя найду. Если хотите, сделаем кайзершмаррен.
- А бретцели?
- Ох.. Посмотрю, есть ли. Если нет, уже не буду печь. Девочка любит? Понял! Принесу, что есть, но не больше двух.
К мясу я равнодушен. Если оно вкусное, съем с удовольствием, но оно не оставит в моем мозжечке ничего, что можно взять с собой на тот свет. Свинина на моем столе и вовсе в тесных рамках. Но когда тебе под марш Радецкого обещают Швайнбратен, я говорю «да».
Ханса или Яна невозможно подозвать, как официанта. Херр Оберст рулит процессом, как пилот маленького биплана, на котором вы решили прокатиться на свой страх и риск. Вы млеете перед его смелостью и мастерством.
- Вы ведь говорите по-немецки?
Ханс или Ян кивает.
- Я слышал по выговору буквы «е», - не унимался я, прикончив стейк из штруделя.
- Наверное, потому что у меня заплетается язык, - смеется Ханс или Ян.
В отпуск он уходит с тем, чтобы каждый день готовить завтраки для отеля, часть которого арендует для кафе. Включая свой чизкейк, на который мы специально ходили. Я не люблю десерты, но пошел на его чизкейк и был счастлив. Ханс или Ян со своим чудо-поваром, который просто всем сердцем любит немецкую кухню (намного больше, чем много где в Германии и тем более в ресторане Санкт-Петербурга на Крестовском острове, где ее, кажется, просто ненавидят) уходят в отпуск, когда сезон еще не закончился, потому что устали и просто так хотят.
Но в Сочи они не поедут не только из-за завтраков.
- Зачем? У нас здесь все, как в Сочи…
Даже лучше. Особенно, когда есть место, которое совершенно заслуженно берет первое место на популярном мировом туристическом портале. Кафе "Брецель".