Начиналось это маленькое приключение с того, что мы, как ни в чем не бывало, шли на своей яхте вдоль Терского берега Белого моря, и когда проплывали мимо деревни Чапома, впереди я увидел какое-то судно. Пока мы сближались, сперва я увидел, что пароход явно поддал ходу и направился прямиком к нам, а потом разглядел в бинокль и его раскраску: синий корпус и красная полоска наискосок. Можно было бы подумать, что они просто тут катаются, и нас сейчас, что называется, пронесет. Но когда я догадался, наконец, включить радиостанцию, то услышал, как некто повелевает «яхте под парусом» подходить под борт этому судну.
Мятый железный борт парохода, к которому нам надлежало подойти и ошвартоваться прямо посреди моря — не внушал никакого доверия. Море, правда, было совершенно спокойным, а пара матросов, находящихся на палубе, свешивали на веревках пару плетеных кранцев, но все равно эта затея казалась мне крайне небезопасной. Но другие члены команды, явные офицеры, кричали, что, мол, давай-давай, не бойся, и тогда мне все-таки пришлось смириться с риском поломать мачту, или свернуть еще что-то об эту железную бандуру. Я понял, что отмазаться от проверки все-таки не удастся, сказал Наталье взять тузик под правый борт — он послужит гораздо более надежной защитой, чем эти два веревочных комочка, которые свешивали нам матросы, и принялся маневрировать, пытаясь по возможности безопасно притереться к борту корабля Береговой охраны.
Вообще, это был никакой не корабль — совсем не то, что можно увидеть где-нибудь на Финском заливе. Здесь, на Белом море, перед нами качался на волнах просто переоборудованный рыболовный пароходик (я в их моделях не разбираюсь) самого мирного вида. Но происходящее, все равно, меня очень сильно удивляло. Дело в том, что Белое море раньше всегда казалось нам абсолютно никем не контролируемым. Границы тут никакой нет, и никакой Береговой охраны где-то тут я себе даже и представить не мог. Но теперь, похоже, все изменилось.
Я наотрез отказался швартоваться при помощи канатов, и тогда мне было предложено принять на борт матроса, который занял место на носу, и вместе с Натальей, которая находилась в кокпите, принялся удерживать яхту у борта парохода просто руками, держась за один из искореженных железных шпигатов. Все-таки, судно береговых охранителей выглядело совершенно неприспособленным для подобной работы.
Ну а я, собрав все необходимые документы, с помощью разглядывающих меня с огромным любопытством моряков, которых над нами собралось человека 4, вылез с яхты на металлическую палубу, и отправился в указанную мне дверь, ведшую в недра надстройки.
К сожалению, я не помню, как звали командира, встретившего меня в крохотной кают-компании. Но видя, что с документами у нас все в порядке, тот явно расслабился, и после заполнения всех своих официальных бумаг, любое выражение казенности с его лица бесследно улетучилось, уступив место обыкновенному человеческому любопытству: «А сколько идете? А где там стояли? А че тут? А если это? Ну вы даете! Я, пожалуй, тоже так хочу» В общем, совершенно стандартный разговор местного жителя с туристом. Только в отличие от многих других людей, встречающихся нам, командир корабля явно был настоящим моряком до мозга костей, и потому он не задавал мне никаких глупых вопросов, прекрасно понимая, что именно заставляет людей надолго ходить в полярные моря и шляться по их берегам. Да он и сам все это дело очень любил, и я прекрасно видел это.
Под конец я поинтересовался у него расположением возможных убежищ в этом районе и получил самую исчерпывающую информацию со всеми предостережениями и нюансами касательно тех мест, где нам, в случае чего, можно будет спрятаться. И когда я собрался уже прощаться, то неожиданно он спросил, не надо ли мне чего. «Ну там, воды, может, или еще чего — ты не стесняйся, я же все понимаю, что в море многое может понадобиться»
Я сперва из вежливости отказывался, но потом, поддавшись соблазну, все-таки сказал, что был бы страшно рад чему-нибудь мясному, так как с охотой у нас что-то не складывается. Тут же командир, явно чем-то довольный, поднялся из-за стола, ушел куда-то в помещения, и через минуту вернулся, наверно с коком, на ходу объясняя ему, что необходимо собрать паек. Кок же отвечал, что мясных консерв нет, но есть рыбные, а так же галеты — я на это только восторженно кивал, «да я любому буду рад!»
В общем, когда мы прощались, и повар выносил на палубу картонные коробки, одну за другой, в которых содержался тот самый «паек», Наташка смотрела на это все более и более расширяющимися глазами. Команда корабля желала нам счастливого пути, мы им желали удачи, «добычу» я перекинул в кокпит, и вскоре мы уже удалялись друг от друга.
Наталья изучала содержимое пяти коробок. Итого — целая куча галет, целая куча рыбных консерв, масло, плавленный сыр… Да это же настоящее богатство! Понятное дело, что у моряков все эти продукты, скорее всего, сидели уже в печонках, и таким образом, они, может быть, избавились от изрядно надоевших излишков. Но нам в тот момент все это казалось настоящей пищей богов! Как же приятно было открыть одну из банок, наложить куски рыбы на галетину, и, закрыв глаза, сожрать это дело.
В итоге мы питались этими галетами и консервами все путешествие, и кормили ими собак, и в самом деле они нам очень помогли, сильно разнообразив наш рацион. За что огромное спасибо береговой охране с судна Золотица!