Если из камбальницкой губы мы выходили, ничего не видя, в тумане, то в Индигу пришлось заходить так же, ничего не видя, но в кромешной темноте. Мореходной лодкой можно попытаться одолеть непогоду; печкой можно победить холод. Но вот с ночью и темнотой невозможно поделать совершенно ничего. Лодку качают невидимые тебе волны, и ты не видишь, как у тебя работают паруса. Ты даже не понимаешь, как тебе вообще нужно идти, есть ли там впереди какие-то препятствия, как там выглядит прибой, и не напорешься ли ты сейчас на какой-нибудь очередной сюрприз.
По счастью, еще издалека я увидел, что работает маяк Тиманец — хоть какая-то светлая точка в полной темноте. Чуть позже, к своей неописуемой радости стал виден и входной створ, который тоже кто-то заботливо зажег. Прошло еще немного времени, и я заметил другие огни: мне смутно припоминалось, что где-то там должна быть метеостанция, а в самой реке будет видно уже и поселок. В общем, приобретя немного уверенности, мы двинулись вперед немного бодрее, теперь уже под мотором, который то и дело выскакивал из воды на догоняющих нас волнах.
Заход в Индигу, даже абсолютно вслепую, благодаря всем видимым знакам, оказался не сложным. Был он, правда, бесконечно долог, так как нам пришлось вползать в реку по отливу, борясь с сильнейшим здешним течением. Но вот по левую руку проплыли неясные очертания мыса Корга-Нос, мы оказались внутри залива, и в скором времени отдали якорь. Должен признаться, что я изрядно устал и прямо-таки околел на этом переходе, и потому, когда я выпил за ужином стакан водки (чисто как лекарство), то тут же без чувств упал на койку и заснул.
А утром, как это обычно и бывает возле населенных пунктов, меня разбудила деликатно кружащая вокруг нас моторка. Прежде я не писал об этом, но, например, когда мы стояли в Каменке, то мне казалось, будто бы местные воспринимают нас как бесплатное плавучее шапито. Они постоянно кружат вокруг, фотографируют нас с разных ракурсов, и с выражением истинного счастья на лицах живо обсуждают друг с другом увиденное. Похоже, что так же было и тут, поэтому, еще не в полной мере проснувшись и протрезвев (прошло всего пара часов после моего отбоя), состроив по возможности приветливую рожу, я пробрался к люку и вылез в него по пояс.
Но нет, это был не просто местный. Нас посетил человек еще одной разновидности, так же ставшей для нас привычной в этом походе. «Погранслужба!» - крикнул мне пришелец, убедившийся, что яхта стоит не сама по себе, и одновременно подходящий к нашему борту. Знаков различия на одежде этот человек не имел, но его большая лодка-РИБ с мощным мотором, вид имела явно казенный, да и на куртке его красовался какой-то хоть и не уставной, но явно носимый с гордостью значок с андреевским флагом. «А мы, вот, ночью зашли, пропуска все есть, уже проверяли нас тыщу раз, могу показать», отвечал ему я, думая, что мое лицо и вообще расхристанный вид, видимо, не внушают никакого доверия. Даже на вопрос, откуда мы идем, я ответил с ощутимой задержкой, так как до сих пор еще не мог проснуться. От проверки документов пограничник отказался, и мы, было, завели с ним ни к чему не обязывающий типично северный смолл-ток, но что-то в нем меня продолжало странно тревожить. И вскоре этот источник тревоги был раскрыт.
Человек перевел разговор на Святой Нос (мыс, ограничивающий Чешскую губу с востока) и маяк, на нем находящийся. Я, разумеется, поддержал это направление: «Ах, Святой Нос, да! Бывали на этом забросе!» И вдруг, без всякого перехода пограничник предъявил: «Ну так это ты там двери на маяке сломал, отжав топором. Все с тобой ясно. Я же тебя узнал, видел твои фотографии оттуда. Это был ты. Прямо после того, как тебя тут видели это случилось. Я тогда еще нарьян-марским погранцам позвонил, чтоб они тебя прижали там, и вообще всем рассказал»
Меня это сразу огорошило. Положение усугублялось еще и моим совершенно неадекватным состоянием после долгого перехода. При этом так же открылся и фор-люк, из которого показалась голова Наташки, явственно излучавшая в пространство возмущение от услышанного. «Не, я не ломал ничего, все открыто было...» - отвечал я растерянно, но пограничник продолжал настаивать на своем. Я точно знал, что никаких дверей на маяке топором не рубил, ничего не отжимал и не ломал, и никуда несанкционированно не проникал, хотя и признавал, что наверх поднимался, попав через незапертую дверь. Мы оба высказали целый ворох доводов, и по ходу дальнейшего разговора выяснили, что человек этот по совместительству является еще и здешним лоцмейстером.
Однако, видя нашу явную искренность он, похоже, остыл. Правда, по нему до сих пор было прекрасно видно, что он нам не вполне верит. Наплести-то теперь, по его словам, мы что угодно можем. Он начал рассказывать, как его достали разные субъекты, портящие навигационные знаки, и что вот тогда вот как раз на маяке поставили новое светодиодное световое устройство. Но я возражал, что не видел никакого такого светодиодного устройства, и что вообще - ничего кроме старой нерабочей лампы накаливания внутри древней линзы Френеля там не было.
Пограничник этим удовлетворился, пригласил нас заходить в поселок, и с этим убыл. Мы же с Натальей еще долго возмущенно обсуждали данный инцидент, и достаточно быстро пришли к выводу, что маяк, скорее всего, был поврежден в 2016 году, когда нас, действительно видели в Индиге. Но на маяке-то мы высаживались в 12 году, задолго до обсуждаемых событий. И именно те старые фото с маяка и видел пограничник! И почему мы сразу об этом не подумали и не сообщили?
В дальнейшем этот же пограничник, Евгений, как мы узнали позже, когда познакомились с ним поближе в поселке, подходил к нам еще раз и интересовался, почему мы все еще не идем - «ведь ты так хотел в магазин!», мол не нужна ли нам какая помощь. Но мы просто отдыхали. А через день мы самостоятельно заявились в Индигу, где Евгений опять нам повстречался, едущий куда-то на своем квадроцикле. Там-то я ему и предъявил первым делом все доказательства нашей очевидной невиновности, которые теперь, кажется, полностью его убедили.
А заброшенный некогда маяк-то, получается, вновь начал функционировать несколько лет назад. По словам Евгения на нем прямо сейчас нету батареи, но ее должны заменить в ближайшем будущем. Так что объекты может оказаться, что объекты, покинутые еще лет 10 назад, теперь опять уже вполне себе используются, либо по старому назначению, либо по новому (как на острове Матвеев).
Про поселок я здесь рассказывать пока не буду. Скажу лишь, что Индига произвела на нас совершенно изумительное впечатление. Это прекрасное место, в котором мы чувствовали себя крайне уютно. Здесь, кроме кучи продуктов, нам удалось купить даже бензин по 150 рублей. Причем, куплен он был у тех же людей, у которых я покупал его тогда, в 16 году.
Перед тем, как покидать эту реку, мы принялись решать, куда же нам пойти дальше. И решение было принято. Нам нужно возвращаться обратно. Но перед этим мы посетим остров Колгуев.