Ну что сказать вам про шторм, разразившийся на Белом море в последних числах июля? Это было весьма впечатляюще, и пережидали мы его, раскорячившись на двух якорях в устье села Стрельна на Кольском полуострове. Стояли в небольшом заливе, размером всего-то в километр, а то и меньше. И несмотря на столь малые размеры, и на то, что он был закрыт от моря несколькими коргами, штормовка получилась довольно страшной и напряженной.
Как я говорил в прошлый раз, самое начало данного природного явления застигло нас вечером. Мы с Натальей беззаботно веселились в каюте, пили тминовку, и еще я постоянно вылезал в кокпит, чтобы поглазеть в бинокль на нашего знакомого Мишу с его командой, которые неожиданно появились здесь же в поисках укрытия.
Надо сказать, что тем вечером я не без удовольствия думал о том, как хорошо здесь нам — с печкой, в каютке с жесткими стенками; и как неудобно им — с этими их палатками и вылезаниями на берег. Но утром, когда я проснулся в этой нашей каютке, по которой буквально летало все, что не было закреплено, я быстро изменил свое мнение. Ветер раздувал теперь уже явно сильнее, чем обещал прогноз, а легкое похмелье усугубляло мое растущее беспокойство.
Стоило вылезти наружу, как ты оказывался окруженным свистящим ветром. Лодку бросало на волнах так и сяк, а море позади нас, пускай оно и находилось с подветренной от берега стороны — буквально кипело от хаотичных волн, мечущихся напротив устья на песчаных кошках. В общем, выглядело все это просто страшно.
Но зато там, где стоял Миша, я теперь видел поставленный чум, из вершины которого торчала дымившая труба. Теперь я уже завидовал тому, что они стоят на твердой земле, а мы здесь висим на одной лишь веревке носового якоря. И случись что с этим якорем — мы тут же отправимся прямиком в кипящее позади нас море, где нас, конечно же, сперва посадит килем на каменистую мель, опрокинет, и далее — перемелет воон тем вон сулоем.
Был, правда, отдан и второй якорь, с кормы. Он служил для того, чтобы исключить кручение лодки на приливном течении. Но теперь ветер пересиливал это течение, и якорь стал совершенно бесполезным. К тому же, наблюдая за положением ориентиров на берегу, я видел, что мы постепенно сползаем. Надо было срочно что-то сделать.
Разумеется, что при ветре свыше 20м/с не может быть никакой речи о заведении якоря тузиком. Поэтому я решил рискнуть, и сделать все прямо с яхты. Благо, носовой якорь сполз уже достаточно, чтобы я мог прямо с кормы поднять кормовой, оказавшийся теперь прямо под нами. Затем я передал этот якорь Наташке, она отправилась с ним на нос. Теперь предстояло самое интересное — попытаться аккуратно пройти под мотором метров 50 против ветра, и при этом оказаться в строго определенном месте для отдачи второго якоря.
Задача, я вам скажу, оказалась не из легких. Как я узнал позже, в порывах ветер здесь достигал 26м/с, и поэтому яхта, трогающаяся с места, была совершенно неуправляема. Едва я пытался двинуться вперед, как нос наш начинало сдувать в сторону, и мы двигались совершенно не туда, куда надо. Попытки с четвертой, поймав промежуток между двумя шквалами, мне все-таки это удалось. Я крикнул Наташке «давай!», она бухнула якорь вместе с цепью в воду, я заглушил мотор, и вскоре оба каната натянулись буквально в струны.
Правда, большого морального облегчения все это не принесло. Ветер все так же выл, лодку все так же бросало. Ползти мы, вроде как, перестали, но вот эти веревки... Весь день ты сидишь в каюте, держась за все руками и ногами, и молишься на них: "Только бы ничего не случилось, только бы их не перетерло. Только бы, только бы!" Сперва каждые полчаса, а потом, по мере привыкания к обстановке — и каждый час — я ползал на нос, сдуваемый ветром, чтобы проверить состояние нашего якорного устройства. Каждый раз все было почти хорошо, но я никак не мог успокоиться. Веревки ужасно скрипели; одна из них все-таки имела признаки потертости, как-то вся истоньшилась, но сделать я ничего с этим не мог. Позднее я вдруг догадался, что чтобы мне спалось спокойнее, веревки надо чем-то обернуть в местах их контакта с корпусом. Так я и сделал. И действительно! Скрипы пропали, и на сердце даже стало немного легче.
Но конца-края происходящему просто не было. Прогноз обещал еще более тяжелую ночь, но чуть более легкий следующий день. «Еще сутки!» - думал я - «нам бы, эцсамое, день простоять, да ночь продержаться, да, Наташка?» - пытался я натужно шутить, выдавливая из себя улыбку.
Однако, время шло, и ничего плохого не происходило. Я даже устал бояться, и под конец той самой страшной ночи спал как младенец. Следующий день, действительно, выдался более легким, и через 2 дня все это успокоилось. Я помню, что тогда я даже попробовал испечь лепешки на сковородке, и выглядело все это примерно как электронная игра, где волк ловит яйца корзиной: у тебя есть несколько постоянно укатывающихся и норовящих упасть предметов, которые тебе постоянно надо ловить, производя с ними при этом разные манипуляции. Лепешки, кстати, все-таки получились. Ну а прогноз обещал нам в ближайшем будущем еще пару дней такого спокойствия, а потом новый удар стихии с порывами ветра всего-то до каких-то 22 метров в секунду, а после него — очередное затихание.
Заканчивая тему Стрельны, я скажу вам, что в общей сложности мы проторчали там аж 9 дней, почти растеряв за это время все остатки своего боевого духа. Но все, что имеет начало, имеет и конец. Этот конец уже робко вырисовывался на погодных картах, говоря нам о том, что скоро мы имеем шанс покинуть это место.